– А если это он поджег Аничков, – не унимался кандидат, – вместе со своей чертовой куклой Клавкой? Тогда все сходится, даже тот следок, помните, с каминной доски...
– Да, таким лаптем я себя давно не ощущал, – с досады Вирхов заскрежетал зубами, – сам гнал преступника на свободу, спасал от правосудия... Где же теперь его искать?
– А вдруг его дружок, доктор, знает? – в голосе Тернова слышалось неуместное ликование.
– Доктор? Ладно, выясни его фамилию.
– А я уже выяснил, Карл Иваныч. Фамилия его известная...
– Неужели Коровкин? – оторопел Вирхов.
– Нет, Карл Иваныч, нет! Хотя он настоящий врач, но пил страшно, разжалован в фельдшеры. Фамилия его – Придворов!
Доктор Коровкин сидел в гостиной дома господина Шебеко, пребывая в прескверном настроении после пережитого накануне. Он так ждал встречи с другом и учителем, профессором Муромцевым! И вот! Мало того, что вчера все они испытали нервное потрясение, когда в его саквояже обнаружили карту, так еще явился не вовремя несносный страховой агент!
Клим Кириллович тогда понял, что агент разыскал его у Муромцевых по поручению Екатерины Борисовны. Не увидев своего конфидента на фотовыставке в Пассаже, девушка попросила добродушного Модеста встретиться с доктором и передать ему всего два слова: «призрак ожил».
Условная фраза сомнений не оставляла – наверняка в Пассаже перед фрейлиной предстал шантажист или его посредник.
Правда, беглые соображения доктора были порядком поколеблены Мурой. Она настаивала, что Модест не просто так заявился к Муромцевым. Он, несомненно, сообщник тех, кто убил Аглаю Фомину и подменил фальшивой картой настоящую в Екатерингофском дворце. Мура считала, что доктора подкарауливают преступники – и едва он покинет дом, на него с тетушкой Полиной нападут.
Ее подозрения укрепились после того, как горничная Глаша передала записку, полученную с посыльным, в которой говорилось, что мистер Стрейсноу умирает. Клим Кириллович сразу же бросился звонить в гостиницу Лихачева: портье ответил, что мистер Стрейсноу в настоящее время почивает в своем номере, кишечное расстройство его больше не беспокоит, на ужин ему принесли из ресторана баранину с овощами и жареной картошкой.
– Вот, вы видите, я права, – страстно убеждала Мура, – это фальшивая записка. Ее писал не сэр Чарльз. Кому-то хочется, чтобы Клим Кириллович немедленно покинул наш дом: фрейлина, болезнь англичанина – лишь повод выманить его отсюда, изъять у него вещественное доказательство преступления... Я предлагаю обмануть преследователей. Холст надо переложить в какой-нибудь баул, который вынесет к извозчику дворник. А Полина Тихоновна и Клим Кириллович с саквояжем выйдут и сядут в экипаж. В саквояж положим что-нибудь ненужное...