– Сто сорок миль? – удивился доктор. – Да это же едва ли не триста верст – расстояние до Пскова! Неужели из столицы можно Псков фотографировать? Или из Пскова столицу?
– Не знаю, батюшка, сам дивлюсь. Но у этого аппарата, говорят, большое будущее. А я думаю, что и опасность есть: разве от такого мощного аппарата защитишь свою частную жизнь? Но там и другое было. Катенька все больше смотрела художественные фотографии, похожие на картины, на гравюры... Да, я только ахал и дивился. Пока не повезло с чичероне...
– Добрый день, милый доктор, – бесшумно вплыла в гостиную Прасковья Семеновна, – это уж промеж собой мы его чичероне назвали, в шутку. Обаятельнейший молодой человек.
– Неужели Модест Багулин? – улыбнулся доктор.
– Не угадали. Зовут его Илья Михайлович Холомков.
– Да? – Доктор поднял брови. – А Екатерина Борисовна...
– Она сама вам все расскажет, если захочет. – Ермолай Егорович протянул руку к колокольчику. – Пригласи Екатерину Борисовну, скажи, доктор пожаловал, – велел он возникшему в дверях лакею в расшитой галунами ливрее. И когда тот удалился, грустно добавил: – Катенька вас все дожидалась, на головокружение жалуется... Да и не мудрено – убийство, пожары...
Екатерина Борисовна появилась скоро, на ней было надето миленькое домашнее платье: узкие оборки по стоячему вороту и по манжетам длинных рукавов, тяжелая юбка темно-синего платья расшита по низу лилиями, собранными в гирлянды. Цвет платья подчеркивал бледность нежного личика, голубизну глаз, под которыми Клим Кириллович с тревогой и сожалением заметил темные круги.
– Что вас беспокоит, Екатерина Борисовна? – ласково спросил он, усаживаясь рядом с девушкой на диван и прикасаясь к хрупкому запястью. Пульс Катеньки оказался ровным, без перебоев, хорошего наполнения.
– Весеннее недомогание, наверное. Да и кто в Петербурге не бледен в эту пору? – с беспокойством вглядываясь в печальное личико внучки, поставил свой диагноз Ермолай Егорович.
Катенька смотрела на Клима Кирилловича умоляющими глазами, жаловалась на слабость, на бессонницу, на непонятную тревогу – и выразительно прикладывала руку к груди, доктор заподозрил, что за складками лифа она скрывает что-то важное.
Наконец осмотр, производимый под бдительным оком стариков, закончился. Доктор не нашел ничего опасного, так, легкая анемия, слабость, вызванная неверными весенними погодами Петербурга, обычное утомление нервов. Сон, моцион, правильное питание, можно немного бромистого натра, если тревожные состояния не исчезнут.
– Бабушка, а не показать ли Климу Кирилловичу померанцевое деревце? неожиданно спросила юная пациентка и, повернувшись к Климу Кирилловичу, деланно-веселым голоском добавила: – Оно сейчас цветет, удивительно красиво. Не хотите ли посмотреть?