Резкий звонок в прихожей заставил побледнеть всех собравшихся в гостиной квартиры профессора Муромцева.
– Полиция! – выдохнул доктор Коров-кин. – Что делать?
– Срочно прячьте эту несчастную карту... быстрее, – бросилась к роялю Мура.
– Вместе с саквояжем? – бормотал доктор, вдвоем с девушкой запихивая кое-как сложенный холст в кожаный зев. – Но куда?
– В каминный дымоход, – подсказала Полина Тихоновна.
– Под крышку рояля! – выпалила Брун-гильда.
– Довольно! – прервал дамские фантазии профессор. – Сидите смирно. Не суетитесь. Авось пронесет. Мы ни в чем не виноваты. Нам нечего скрывать. Следствие разберется.
Клим Кириллович опустился на стул, оставив закрытый саквояж с опасным содержимым на рояле, Мура присела поближе к сестре.
Дверь из прихожей приоткрылась и, отодвинув тяжелую зеленую портьеру, на пороге появилась суровая Глафира.
– Господин Багулин, страховой агент товарищества «Саламандра», – сообщила она. – Прикажете принять?
– Зови, – велел профессор. – Это всяко лучше, чем полиция.
Маленькое общество в гостиной с облегчением вздохнуло.
– Имею честь представиться, – раздался голос с порога гостиной, – Модест Макарович Багулин, лучший страховой агент Санкт-Петербурга.
Облаченный в мешковатый пиджак и полосатую рубашку, ворот которой у горла стягивал объемный галстук отвратительного розового цвета, румяный толстячок улыбался, переводя взгляд с Муры на Брунгильду и на всех остальных... Его глаза скользнули по стенам, обитым узорчатой темно-зеленой тканью, по картинам в золоченых рамах, потом обследовали этажерки, полочки, столики, заставленные фарфоровыми и бронзовыми безделушками. Наконец он сделал шажок вперед и робко протянул розовую пухлую ручку:
– Если я не ошибаюсь, профессор Муромцев?
– Совершенно верно, – пожал руку агента вставший ему навстречу профессор. – Чем обязаны?
– Простите, что нарушил ваш покой, – заулыбался Багулин, – да уж такая планида у меня – бегаю по городу, устали не знаю. События последних дней на пользу мне пошли – народец-то напуганный пожарами охотно полисы оформляет. Вот даже Роман Закряжный свое полотно застраховал, отпущен следователем на свободу.
– Так, значит, Карл Иваныч больше не подозревает его в убийстве Аглаи Фоминой? – насторожилась Мура.
– Нет, уважаемая Мария Николаевна, не подозревает, – сказал агент и подмигнул ей. – Нижайше прошу меня простить, но есть у меня вопросец небольшой. Позволите?
Недовольный профессор представил неожиданному гостю свою супругу и Полину Тихоновну, после чего подвинул ему стул, а сам с удобством расположился в своем любимом кресле.