— Мне что, тоже таскать эти штуки?
В ответ Винсент заработал ещё три глубокие жженые раны, пересекающие линиями грудь, часть спины и лицо. Из рассеченной щеки хлынула кровь.
— Иди за этим мусором, — демон показал на цепочку людей, которая отправлялась в пещеру за новой партией чего-то похожего на перекормленных личинок, чтобы пополнить и без того гигантскую кучу вяло двигающейся мерзости.
Сделав два шага в указанном направлении Винсент развернулся, взял в руки оранжевую грязь и швырнул её в глаза демону.
— Так, твое лицо выглядит лучше.
Рядом оказалось ещё два беса.
— Нет, — сказал оскорбленный, — я первый.
Демон взмахнул рукой. Огненная плеть, извиваясь, закрутилась вокруг Винсента. Демон отдернул руку обратно, тело грешника сжалось под петлями огненной «змеи». Винсент закричал от режуще-жгучей боли. Огненная плеть впивалась всё глубже в плоть. Подключились два других демона.
Винсент кричал от боли. Тело сжимал огненный кокон. Он не знал, сколько его жгли, плоть горела и кипела очень долго, прежде чем наступила темнота.
Винсент очнулся в целости и невредимости. Болело сердце, словно его доверху набили камнями.
— В болото его, — сказал демон. Кучка чертей подхватила грешника и понесла в чёрную траву. Они выбросили его в какой-то водоём и, смеясь убежали. Горячая вода издавала жуткий запах гниения. Винсент поплыл к берегу, но трясина поднялась со дна и заключила его в своих объятиях. Послышался женский шепот.
— Милый, милый Винсент, я так ждала тебя.
Никакие попытки выбраться не помогли. Болото засосало внутрь в тёмную тёплую мягкую гниль.
— Где же ты был так долго? — спросил женский шепот.
Винсент чувствовал, как погружается под воду, кишащую разной живностью. Пиявки облепили всё его тело. Трясина погрузила в себя, и уже не было видно ничего. Винсент пытался освободиться, как рыба, запутавшаяся в сетях, но его всё равно тянуло вниз.
— Ну-ну, мой милый не волнуйся, всё будет хорошо.
Воздух в легких кончился.
— Здорово! — подумал Винсент, — может, сейчас очнусь где-нибудь в другом месте? Но он ошибся. Остановилось сердце. Тело перестало слушаться, но продолжало всё ощущать. Присосавшихся пиявок становилось всё больше. Казалось, будто они боялись не успеть насосаться, пока кровь ещё тепленькая.
— Теперь ты здесь, ты дома, — звучал тот же шепот в голове, — теперь ты вернулся навсегда.
Винсент не пытался, и не хотел говорить тем, кто его так ждал.
Наступила тишина.
Что-то прогрызло живот, полезло внутрь, и стало там хозяйничать. Неизвестно сколько прошло времени, но Винсент знал, что с ним: он был живым гниющим трупом, которого едят. Прошла вечность безмолвия и «прекрасных» ощущений.