— Вам и карты в руки! — почему-то весело воскликнул второй, добродушный казачок, в полувоенной форме, с орденскими колодками на гимнастёрке.
* * *
А на верхнем Дону весна уже была в полном разгаре, с буйным разливом зелени в пойме и снежно-белой кипенью в садах. «Верная примета: зацвел терн — сей кукурузу», — говорили крестьяне. В ту весну преемник Сталина Никита Хрущев много шумел о кукурузе, называл ее «королевой полей», доказывал преимущество перед другими культурами, и кукуруза вскоре заполонила поля от верховий Дона до Прикаспийской низменности. Сажали ее даже там, где она не давала ни зерна, ни хороших стеблей, и тогда начали придумывать разные хитроумные способы — покрывать семена стеарином, яровизировать, чтобы сократить вегетационные сроки. А сколько было по этому поводу написано статей, брошюр, книг, выпущено плакатов, фильмов, проведено научных конференций, слетов ударников труда! Пошла в ход и сатира. Крепче всего влетело противникам кукурузы в мультипликационном фильме «Чудесница», где они были изображены в виде сорняков и других вредителей полей. Фильм получился на редкость талантливый и имел огромный успех не только на селе, но и в городе.
«Бесспорно, кукуруза хорошая культура, но зачем такие крайности, зачем такой масштаб?» — можно было часто слышать от агрономов. Кукурузы столько насадили, что не стало возможности ни как следует её обработать, ни своевременно убрать, и немало крестьянского труда затрачивалось впустую. Нельзя было одобрить кампанейщину, огульность, показуху, в которые вылилось хорошее начинание. Тут, конечно, усердствовали местные авторитеты. Говорили, что кто-то спросил одного большого начальника, стоит ли расширять посевы кукурузы на Дону. «А как же!» — сказал этот знаток, и кукуруза чуть ли не наполовину вытеснила знаменитую донскую твердую пшеницу.
Казаки без рвения относились к «королеве полей». Вешенский секретарь райкома был в отчаянии: колхозы не управлялись с посадками, и спрашивал соседнего секретаря базковского, как он смог так быстро отсеяться.
— У тебя казаки, а у меня хохлы! — отвечал базковский секретарь, посмеиваясь. — Поменьше надо казаковать да на баб надеяться!
Квадратно-гнездовой сев в районе проходил плохо, о чем я написал статью и по телефону передал в редакцию. Статья, подправленная каким-то шустрым сотрудником для остроты, что, однако, потом сыграло не в пользу автора, была опубликована. Подобных газетных статей мне приходилось писать тьму, и всегда критика признавалась, хотя ошибки и не всегда исправлялись. А тут — Морозов встретил статью в штыки, а когда однажды вместе со мной колесил в машине по полям, неожиданно сказал: