— Я заметила, как ты смотришь, и поняла это, — кивнула Моника и вдруг, без всякого перехода добавила: — Жаль, что эта женщина, приехавшая без приглашения, испортила Максу радость от вернисажа.
— Почему? — стараясь не выдать своего волнения, поинтересовалась Светлана. — Она очень красивая. Такая яркая, эффектная. Если они и поссорились, то это, наверное, недоразумение.
— М-м-м, — протянула Моника и светски улыбнулась какому-то фотокорреспонденту, направившему на нее свой аппарат. — Я слишком хорошо знаю Макса и вижу его реакции. Она хочет удержать его. Но бороться за свои чувства тоже надо уметь. Максим не способен грубо оттолкнуть женщину, он достаточно воспитан для этого. Но в то же время он не потерпит, чтобы ему навязывали то, что ему не по душе. Прежде он останавливал выбор именно на таком типе женщин: настойчивых, сильных, предприимчивых. Но на самом деле, в глубине души, он любит вот что... — Моника указала на картину, возле которой они остановились.
Это был пейзаж. Океан, пляж и на переднем плане — куст неизвестного Светлане растения, на котором только-только начали распускаться цветы. Вся атмосфера была пропитана золотистым светом, какой бывает только на рассвете. День еще не начался, он только угадывался в предрассветной дымке... Светлана не раз останавливалась возле этой картины, когда проходила мимо. У нее было даже искушение повесить ее возле автопортрета, но потом она передумала и оставила ее на месте.
— Сначала рядом с ней висел натюрморт с масками. Но мне показалось, что он здесь неуместен, — призналась Светлана.
Моника чуть-чуть нахмурилась, припоминая:
— А, та зловещая маска с оружием? Да, она здесь ни к чему.
За их спинами раздался смех Беллы. Фотограф несколько раз навел камеру и щелкнул ее рядом с Максимом. Каждый щелчок звучал для Светланы как выстрел. Что бы там ни говорила Моника, реальность заключалась в том, что смелая, решительная женщина, взяв Макса под руку, шла с ним из зала в зал, и с ее стороны постоянно доносились взрывы жизнерадостного смеха.
Светлана с Моникой отошли, а Белла остановилась перед тем пейзажем, который они рассматривали.
— Прелестно, прелестно, — сказала она своим хорошо поставленным голосом. — Но мне нравятся те картины, где чувствуется твоя африканская натура: контрастные, насыщенные, колоритные. — И она потянула Максима дальше.
Краем глаза, потому что смотреть в его сторону было для нее тем же самым, что в палящий полдень смотреть прямо на солнце, Светлана заметила, что Максим держится очень прямо, неестественно прямо, как если бы проглотил шпагу. Морщинка меж бровей снова стала более отчетливой. По его виду нельзя было понять, доволен ли он реакцией публики или нет. Еще бы! У него прошло столько выставок в таких городах, как Париж, Нью-Йорк, Лондон, что ему скромная столица небольшого государства! Нет, перебила Светлана сама себя, именно эта выставка значит для него очень много. Ведь он вырос здесь, это его вторая родина. И, конечно, он приглядывается, как реагируют студенты здешней Академии искусств, какое впечатление на них производят картины.