Около нее застыл ладный рыжеволосый мужчина в форме полковника артиллерии.
– Прошу прощения, Карл Иваныч, – Холомков слегка поклонился, – беседую с друзьями. Готов представить, если наше общество окажется для вас желательным.
Вирхов поморщился:
– С фройляйн знаком, поклонник ее таланта. – Он обернулся к полковнику.
– Полковник Вернер, Вильгельм Саввич, – поклонился тот, – служу в Главном артиллерийском управлении.
Вирхов представил своих спутников. Тернов хотел, но не решался подойти к обворожительной канатоходке и поцеловать ее пухленькую ручку с отполированными ноготками. Суржиков застыл у дверей, как обшарпанный монумент, и только бегающие глазки выдавали в нем живого человека.
– Чем обязан? – холодно поинтересовался Холомков.
– Ваши гости будут нашими понятыми, – многозначительно ответил Вирхов. – Всем оставаться на своих местах.
Прекрасное лицо хозяина вытянулось.
– Именем закона вы арестованы, – рявкнул Вирхов.
– Именем закона? – повторил машинально Холомков. – Почему?
Он глянул на софу, где валялся скомканный черный плащ, который совсем недавно всучила ему разгневанная дочь профессора Муромцева. Неужели барышня натравила на него следователя, обвинив в домогательствах и преследовании?
– Милостивый государь, вы обвиняетесь в умышленном убийстве господина Сайкина! – заявил Вирхов.
Не ожидавший разоблачения преступник побледнел и раскрыл рот. Цирковая канатоходка спрыгнула с дивана, пепел с пахитоски упал на светлый ворс ковра. А полковник Вернер покраснел так, что веснушки на его лице стали незаметны, и после паузы шагнул вперед.
– Прошу прощения, ваше превосходительство, – он щелкнул каблуками, – здесь какое-то недоразумение. Какие есть доказательства? Мне не верится, что мой друг мог совершить преступление.
Вирхив тяжелым взором смерил полковника с головы до ног.
– Доказательства у нас есть, – веско сказал он. – Готов изложить. Знаете ли вы этого господина?
Вирхов ткнул пальцем в сторону скукожившегося Суржикова и посмотрел на Холомкова.
– Не имею чести, – облизнув побледневшие губы, просипел русский Адонис.
– Господин Суржиков, а вы опознаете этого господина?
– Он это, он, точно он, – проблеял морской волк, которому впервые за богатую приключениями жизнь пришлось опознавать преступника.
Холомков с ужасом уставился на гостя в поношенном кителе.
– Вы приходили с фотоаппаратом в редакцию издательства Сайкина и фотографировали покойного и его авторов, – недовольно уточнил Вирхов, вводя очную ставку в приличное русло.
– От этого я не отказываюсь, – нерешительно ответил Холомков, – был как-то. Сопровождал госпожу Малаховскую.