Енот встал, ощущая, как бродящее по крови шальное лихачество ведет его дальше. И он побежал, постоянно смотря на мерцающую то слабо, то сильно точку на своем «компасе». Время поджимало, и он бежал что было сил.
И убивал.
Когда точка из еле мерцающей красным налилась густо алым цветом, Енот не поверил. Потянул на себя второй клинок, длинный палаш с изогнутой ручкой, с трудом вышедший из груди булькающего зеленью близнеца «серо-мраморного» существа. Свой «собственный» короткий меч ему пришлось оставить в черепе большого и странного существа, больше всего смахивающего на трупоеда полумедведя, водившегося в Парме.
Ноги слушались с трудом, и навалилась усталость. Енот смахнул рукавом пот, текший по лицу пополам с кровью. Ныл бок, ударившийся при прыжке. На правой стороне лица кровь, застывшая коркой, покрылась сверху свежей. Тянуло болью правую икру, заставляя прихрамывать. И, возможно, что-то не то с коленом. А еще, совершенно точно, у него сотрясение. Хорошо, что хоть не вело куда-нибудь в сторону и не очень сильно шатало.
Толпа наверху торжествующе взвыла, когда прямо перед ним, скрежеща и громыхая, начала поворот и подъем каменная лестница, заросшая плющом. Енот усмехнулся, шагнув вперед, стараясь успеть за ней. Он дошел, надо же. Хотя заряда от препарата Инженера в нем практически не осталось. Кто же ждет его впереди, вот в чем вопрос?
Толпа голосила на все лады, орала, свистела, радостно ухала и порой палила в воздух от переизбытка восторга. Она шевелилась сотнями рук и ног, пялилась на него выпученными и налитыми кровью глазами. Толпа жрала жареных цыплят, стейки и шашлык из косуль, уже испортившуюся конскую колбасу, жареные в давнишнем жире пирожки с кашей, мясом и картошкой. Рыгала от просроченного пива с Запада, наливалась свежим местным, горько хлестала ячменное и пшеничное крепкое пойло, дымила остро пахнущими папиросами с марихуаной. Он смотрел на нее, она в ответ накрывала обостренное зрение, слух и обоняние чистильщика. И толпа, жадно втягивающая сотнями и тысячами ноздрей запах парящей свежей крови и внутренностей, жаждала последнего боя. Енот стоял, пока можно было не шевелиться, отдыхал. Экраны, спущенные вниз, показывали Лабиринт.
Скажи кто ему о таком, он бы не поверил. Мельком Енот заметил блестящие глаза Семерки и нахмуренного Бирюка, порадовавшись за них. Да, он прошел через Лабиринт, добравшись до Арены. Оставил позади себя только смерть и боль, оставшись в живых до последнего. Но сейчас все изменится. Живым с Арены выйдет один, и ему стоит постараться, если он хочет уйти своими ногами.