– Ой! Чёрт, ой! – послышалось впереди, а затем последовала команда, передаваемая по цепи:
– Всем пригнуть голову! Замедлить скорость движения! Впереди – деревья!
Но было уже поздно: что‑то очень больно ударило Юрия лоб.
– Ветка, – подумал он и, падая с коня, вытащил ноги из стремян, как его учил инструктор.
Конь сразу же остановился. Некрасов, поднявшись, взял его за повод и пошёл пешком. Натыкался на стволы деревьев, кусты. Обходил их… Снова натыкался. Туман стал редеть.
– Чоновцы! – негромко крикнул Юрий. – Чоновцы!
В ответ лишь была тишина.
– Надо подождать! Скоро рассеется туман, и мы друг друга увидим, – решил Некрасов.
Через полчаса он увидел впереди степь, сзади – рощицу деревьев. Чоновцев нигде не было.
– Куда ехать? – с отчаянием подумал он. Юрий знал, что совершенно не может ориентироваться на природе. Если бы это был город… А здесь, в степи, глазу не за что было "зацепиться".
– Поеду прямо! – решил он.
Высохшая трава. Курганы. Отдельные кусты. Пение птиц и крики сусликов… Вдруг слева, совсем рядом, показался хутор. Некрасов приободрился:
– Сейчас хоть у хозяев дорогу спрошу.
До большой хаты, крытой камышом, оставалось совсем немного, но Некрасов вдруг почувствовал что‑то неладное. На хуторе никого не было видно. Юрий спешился, оставил коня и, низко пригибаясь к земле, побежал к хате. У плетня лежал мёртвый мужчина с топором в спине. Кровь ещё не засохла.
– Недавно зарубили, – тихо прошептал Некрасов и скользнул в открытую калитку. На каменных покосившихся ступеньках крыльца лежала мёртвая старушка в ситцевом в горошек платке. Юрий подполз к окну хаты. Внутри страшно кричала женщина, её перебивал громкий плач ребёнка… Ещё слышались мужские голоса.
Юрий вернулся к входу в дом. Осторожно, чтобы не заскрипела, приоткрыл дверь. За столом сидели трое мужчин в военной форме. Перед ними большая бутыль с самогоном и много тарелок с едой.
– Фома, да оставь ты бабу! Сядай с нами! Выпей! – сказал широкоплечий, сидящий ближе всех к двери.
Некрасов ногой толкнул дверь и ворвался в дом. Выхватив из кобуры наган, он закричал:
– Всем встать! Руки вверх!
– О! А ты откель взялся, молокосос? – искренне удивился широкоплечий.
– Брысь, сатанюга! – едва выговорил заплетающимся языком усатый, сидящий слева.
– Я уполномоченный особого отдела дивизии! Кто вы такие?
Широкоплечий начал медленно вставать, не спуская глаз с вошедшего мальчишки в кожаной куртке и фуражке с красной звездой. Его рука потянулась к винтовке, стоящей в углу.
– Бум! – навскидку, не целясь, выстрелил Некрасов.