— Не… Дык… чего ж… я ж… И чего?
Вменяем и конструктивен — можно не бить.
— Вставай, отнесём дрова — печь в гриднице протопить надо.
Набираем дров, топаем в казарму. По ходу выясняется, что дядя — не только дровяной сторож, но и истопник. Смысл… Вполне наш, исконно-посконный: «Кто что охраняет, тот то и имеет». Кончатся дрова, топить нечем станет — истопнику бяку сделают. Вот он и сторожит… «исходное сырьё для актуализации своих трудовых навыков». Топит он печи в шести помещениях, а клюка у него — не клюка, а здоровенная кочерга. Бить всяких татей и охальников — удобно, а вот таскать с места на место…
— Дядя, а ты бы выпросил себе по кочерге на каждую печку. Не таскался бы с ней туда-сюда. Удобнее же.
— Э… Это ж скока будет? Ещё пять… этих… Не… не дадут.
Специфическая форма «проклятия размерности». Как будет четыре «этих» — понятно: четыре кочерги. А вот пять… Кочергов? Кочерг? Кочергей? Этот вопрос бурно обсуждался даже и в 20 веке, в эпоху Советской России, в тогдашних госучреждениях. Грамматическое решение проблемы правильного поименования пяти «этих» — человечество так и не нашло, актуальность отпала вместе с печным отоплением.
Красимил истопнику обрадовался — аж розовым малость подёрнулся. Оставил дядю печку топить, а сам повёл нас на кормёжку.
Мда… Я и раньше Домну добрыми словами вспоминал. А теперь — ещё и с необъятной тоской. Можно добавить: неизбывной, невыразимой, невыносимой… Но хорошо объяснимой: жрать хочу! Человеческую еду в человеческих условиях!
Как-то за эти годы в Пердуновке, без особых рывков, реализацией кое-каких мелких изменений, исправлений, улучшений, мытьём полов и столов… получилась нормальная столовка. А здесь…
«Гарри посмотрел на стоявшую перед ним пустую золотую тарелку. Он только сейчас понял, что безумно голоден».
Ну, типа — «да». Очень кушать хочется. Позавтракать толком мне сегодня не дали.
Золотая тарелка мне не нужна: будет отвлекать. Неотрывной мыслью — «а в какой момент её уже спереть можно?». Опять же — гнётся, царапается… А вот что в тарелке…
«Гарри посмотрел на стол и замер от изумления. Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой. Гарри никогда не видел на одном столе так много своих любимых блюд: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы».
Бедняга, ему бы не в Англии, а в Вайоминге жить: в меню нет ни морепродуктов, ни зелени. Отсутствие рыбы и овощей чревато, для растущего организма, серьёзными пожизненными проблемами.