— Нет, я спрашиваю, вино пить вредно?
— Это… Вопрос, как и сколько.
— Нет, но все-таки много пить вредно?
— Ну, вредно.
— Одеколон пить вредно?
— Неуж. Какая тут польза — одеколон?
— Денатурат пить вредно?
Все начали догадываться, к чему уронит Николай Михайлович, но не перебивали столь стройную систему вопросов.
— А политуру пить вредно?
— Что говорить, известно — политура.
— Древние говорили: Memento mori. То есть помни о смерти, — неожиданно врезался председатель колхоза, приезжий для нас человек, окончивший в Иванове сельхозвуз.
— А что, мужики, давайте, только не чокаться.
— Неужели чокаться? Не полагается.
— Значит, и политуру пить вредно?
— Куда…
— А пудру пить вредно?
— Пудру?!
— Очень просто. Разводят ее водой, отцеживают.
— Значит, все вредно? — обвел нас взглядом торжествующего победителя Николай Румяный. — Значит, долго не проживешь?
— Да уж куда с пудры-то.
— Так, так, — продлевал свой триумф Николай Михайлович, — а Макушкин?
Мы были сражены, повержены в прах, уничтожены. Макушкин из соседней деревни действительно всю жизнь таскал в кармане пузырек с какой-то дрянью и пил из него время от времени. Отхлебывал через каждые полчаса. Денатурат считался деликатесом. Умер Макушкин восьмидесяти с чем-то лет.
— Да! Долго подводил, но подвел. А что, Николай Михайлович, деньжонок ты, знаем, накопил, а золота, поди, нету?
— Приходи с шапкой, насыплю.
— Мужики, а кто мне объяснит, зачем это нужно золото, ну хоть государству, и что в нем есть, и как, и к чему?
— А как же, чудак человек, чай, золото…
— Вот я и спрашиваю, что в нем есть и зачем оно, к какому делу? У нас, например, у колхозников, его нет, а живем.
— Древние говорили: Homo hominis lupus est. To есть человек человеку — волк. Но для нас эт-то не годится, — отрезал председатель колхоза.
Все взгляды обернулись ко мне в надежде, что москвич-то уж растолкует, но заместитель председателя колхоза Александр Павлович взял эту роль на себя.
— Рассуди. Мы покупаем у американцев, они покупают у нас. Можно и без денег. Они нам машину, мы им лесу или водки…
— Неуж у них своей водки нету?
— Значит, против нашей не устоит.
— А что, мужики, давайте, только не чокаться, не чокаться, не полагается.
— И вот получается так, что мы у них взяли товару на сто рублей, они у нас на пятнадцать. Не сходится. Разницу покрываем золотом.
— А… Ишь какая механика. А правда ли, мужики, что мы позапрошлый год целую тонну золота за хлеб отвалили?
— Загнул.
— Не может быть.
— А я слышал — сто тонн.
— Хоть бы и сто.
— И как же это так получается, чтобы Россия хлеб покупала?