— Вы так заботливы, — услышал Питер свой голос.
— Простите, что?
— Заботитесь о других.
Она недоуменно уставилась на него.
— Стирая карандашные пометки, — объяснил он, жалея, что начал говорить, — вы даете другим шанс тоже разгадать эти головоломки.
Она наморщила лоб:
— Каким еще «другим»? Я стираю карандаш, чтобы самой решить их снова.
И она вернулась к своему занятию.
Откинувшись в кресле, Питер прихлебывал чай. Привлекательность Хейз улетучилась. Напротив, в ее облике появилось нечто змеиное. Что ж, сам он не был поклонником кроссвордов, так что все появлявшееся в этих квадратиках было для него чем-то таинственным, однако он признавал, что другие могут получать удовольствие от решения загадок. Но решать одни и те же головоломки снова и снова…
Взрыв смеха в противоположном конце зала ничуть не потревожил сосредоточенную Хейз. Хохотали Тушка, Манили и парень, который увозил Питера из поселения, как же его зовут? — а, Конвей. Оказывается, Тушка развлекал друзей элементарным фокусом — игрой в наперстки. Наперстками служили три пластиковых стакана, вместо шарика под ними пряталась заклепка.
— Как ты это делаешь? Ну как ты это делаешь? — повторял Конвей, к величайшему удовольствию Тушки.
Повсюду в креслах сидели развалившись служащие СШИК и листали «Ужение нахлыстом», «Классические мультфильмы», «Вог» и «Инженер химик». Питеру вспомнилась лекция Тушки об Иностранном легионе: «…так что гораздо лучше обзавестись командой, каждый член которой понимает, что такое находиться в постоянном… лимбе… Люди, которые от этого не свихнутся».
Может быть, Хейз — яркий пример такого человека. Человека, который трудится и не создает никаких проблем, кроме как вырезать и стибрить несколько страничек лесбийского порножурнала, а вернувшись к себе в квартиру, часы, и дни, и месяцы проводит в безостановочном разгадывании японских кроссвордов.
«…о легендарной скромности Кросби, который мог назвать такое возвышенное произведение „безделушкой", — восхищался диджей. — Теперь послушаем черновую запись. Обратите внимание на то, как Бинг спотыкается на слове „аннуитет", и другие свидетельства неотрепетированности. Но оно того стоит, потому что Гарленд держит микрофон чуть ближе, и мы можем фантазировать, что она здесь, в этой самой комнате, вместе с нами».
— Извините, что снова вас отвлекаю, — сказал Питер.
— Без проблем, — сказала Хейз, дотерев еще одну цифру, прежде чем посмотреть на него.
— Я хотел спросить про эти музыкальные радиопередачи. Они давнишние?
Она заморгала, потом прислушалась:
— Очень. Эти певцы, я думаю, уже давно все поумирали.