Воздух вокруг наполнился нарастающим свистом, земля содрогнулась и сразу же по ушам ударило грохотом близкого взрыва.
Первым, непроизвольным движением Владимир Александрович подхватил чемоданчик:
– Чего там?
Сидя на корточках, он снизу вверх смотрел на Шамиля, который уже поднялся во весь рост и передергивал затвор автомата.
Впрочем, сразу же все опять изменилось – следующий взрыв громыхнул прямо перед капотом «жигулей», по броне застучали осколки и камни.
Сосед Виноградова упал на колени и перекатился под брюхо БТРа:
– Билять!
Сам Владимир Александрович уже успел примоститься за одним из литых колес, втиснув голову в плечи.
Опять взрыв… Но на этот раз определенно кого-то накрыло – на несколько секунд все остальные звуки растаяли в протяжном и страшном крике тяжело раненого человека.
Еще дважды тряхнуло землю.
Владимир Александрович уже с трудом различал даже застывшего рядом Шамиля – клубы желтоватой, горькой пыли постепенно окутали все вокруг, создавая спасительную завесу.
– Миномет, его м-мать!
Слух с трудом привыкал к неожиданно наступившей тишине.
– Откуда стреляют?
– Сверху, – бородач поправил сбившиеся на бок очки.
Над мертвым селением все ещё перекатывалось, угасая, эхо.
Пауза между взрывами неестественно затянулась.
И тут у кого-то не выдержали нервы: воздух прорезала длинная автоматная очередь, за ней другая, третья… В следующее мгновение стрельба уже шла, казалось, со всех сторон.
Рассудок и опыт подсказывали Виноградову, что огонь ведется неприцельно, в никуда – просто, чтобы сбросить страх и накопившееся напряжение. Что ни о какой атаке пока не может быть и речи, слишком велик для нападающих риск оказаться под собственными случайными минами… Но известно, что логика на войне – далеко не лучший советчик. И нет ничего унизительнее состояния человека, угодившего безоружным в самую гущу боя.
Даже не застрелиться толком.
Виноградов открыл рот, чтобы выпросить у лежащего рядом бородача хотя бы гранату, пистолет, нож в конце концов… Но Шамиль уже полз из-под бронированного днища:
– Биляды!
Выбравшись наружу, он прокричал что-то пронзительно-злое – и к удивлению Владимира Александровича пальба почти сразу же стихла.
Некоторое время не происходило ничего – только оседала потревоженная разрывами пыль, да камешки хрустели под коваными ботинками Шамиля.
Потом кто-то заворочался прямо над Виноградовым, в раскаленном чреве БТРа.
– Слышишь? – Почему-то шепотом спросил Владимир Александрович. – Эй, командир!
Снизу ему видны были только ноги стоящего рядом с бронетранспортером человека – примерно до середины бедра.