– Ого! – Владимир Александрович даже присвистнул.
– Это наш самый лучший разведчик… Еще с войны работал на Департамент нацбезобасности.
Асхабов дождался, пока всем нальют чаю и продолжил:
– Теперь мы знаем точно место, где держат заложников. И тот, и другой пока – в полном порядке. Передвигаются свободно, почти без присмотра. Спят вместе с двумя людьми из охраны…
– Это хорошо.
– Сегодня ночью он вернется в банду. Вступит в контакт с журналистами и передаст им, что надо делать.
– В каком смысле?
– Утром, пораньше, мы атакуем… И освободим заложников.
Владимир Александрович растерялся:
– Вы уверены, что именно так следует поступить? Опасность…
– Риска почти никакого. Все знают, что деньги доставлены в крепость и завтра после полудня бандиты будут ждать от меня посредников. В условленном месте – ведь считается, что база до сих пор не обнаружена. А мы заявимся чуть раньше, и прямо к ним домой!
Глупо пытаться исправить то, что не в твоей власти.
Поэтому Виноградов только пожал плечами:
– Мое мнение что-то изменит?
– Нет, – улыбнулся хозяин.
– Я могу доложить своему руководству?
– Нет, – опять улыбка, только более жесткая. – Потом.
Помолчали. Каждый по-разному…
– Что сейчас от меня требуется? – Чай был горячий, крепкий, но больше Владимиру Александровичу не хотелось.
– Напишите записку. Вы ведь, кажется, знаете господ Самошина и Гвоздюка лично?
Майору стало ясно, почему именно его кандидатура так устраивала всех с самого начала:
– Допустим. Допустим, знаю.
– Вот и прекрасно. Надо написать что-то такое, чтобы журналисты сразу поняли – это не провокация. Что человек, который к ним пришел, действительно друг. Понимаете? Какие-то только вам и им известные детали, эпизоды…
– Понял. А если я откажусь?
Настал черед Асхабова пожать плечами:
– Все равно операция состоится. Только риск будет больше.
Владимир Александрович уточнил:
– Значит, связаться с шефом мне нельзя?
– Незачем.
– Тоже верно… Сколько времени я могу думать?
– Нисколько, – вздохнул хозяин. – Надо идти прямо сейчас, чтобы к ночи добраться до банды.
Виноградов посмотрел на Шамиля, потом на его так и не проронившего ни слова брата-разведчика:
– Хорошо. Сейчас сделаю. Но… Есть условие.
– Какое?
– Я поеду с вами. И буду пристутсвовать – с начала до конца.
Понятно, что любым участием в штурме Владимир Александрович брал на себя часть ответственности за силовую операцию. В случае удачи это Виноградову никаких особых выгод не сулило – при трагическом же исходе на майора навешают всех собак. Впрочем, даже если он останется в стороне, одной только записки будет вполне достаточно… Поэтому, семь бед – один ответ!