– Как же? Постойте!
Но мужчина уже терялся в толпе, унося с собой самое вкусное в мире мороженое и непоруганную холостяцкую свободу. Казалось, под подошвами его фирменных кроссовок жалобно крошатся трепетные осколки незамысловатого девичьего счастья.
– Коз-злы… – собирательно высказалась продавщица вслед, и выцветшая за лето бахрома рекламного зонтика над ее лотком печально зашевелилась, выражая согласие.
– Девушка-а…
– Чего?
– Мне стаканчик один.
– Вафельный?
– А какие есть?
– Все написано! Вон, перед носом… Очки купите, если неграмотный.
– Как не стыдно! Такая красивая…
– Сами вы…
Это не она грубила – это выпирала, рвалась наружу извечная женская ненависть к не оправдавшему надежд самцу.
– Обзорная экскурсия по городу! Музей восковых фигур, Спасо-Преображенский собор – главный собор российской гвардии… – надрывался неподалеку от подземного перехода простуженный и хриплый зазывала. – Продолжительность экскурсии…
Продавщице захотелось запустить в мегафон пломбиром.
– …и умеренные цены! Комфортабельный «икарус» уже ждет вас напротив исторического здания Государственной Думы. Прошу, господа!
Зазывала прокашлялся, сплюнул и завелся по новой:
– Обзорная экскурсия по городу…
А недавний нарушитель девичьего покоя тем временем уже миновал ряженую прислугу Гранд-отеля. Седой суворовский хохолок и щуплую фигурку шефа он приметил издали, но махать руками и голосить не стал.
Он вообще не любил суетиться.
– Добрый день!
– Здравствуй…
Пустых скамеек было несколько, но шеф выбрал ту, что справа:
– Садись.
– Я не опоздал? – мужчина и так знал, что прибыл вовремя, но этикет требовалось соблюсти.
– Все в порядке.
Костюмчик на старике был министерский, пошитый на совесть. Галстук, рубашечка… все как у людей. Привычный трехцветный флажок на лацкане отсутствовал – вот и вся, пожалуй, дань конспирации.
– Слушаю. Зачем звонил?
– Есть некоторые обстоятельства…
– Докладывай!
Мужчина заговорил – четко, заранее обдуманными фразами. Коротко, но так, чтобы профессионалу не пришлось переспрашивать.
– Предложения?
– Возможны, по-моему, следующие варианты…
Они побеседовали еще минут десять. Старик в основном кивал, бережливо расходуя реплики, и со стороны это напоминало экзамен, принимаемый академиком у любимого аспиранта.
– Хорошо. Попробуй… Это все?
– Нужны деньги. В пределах сметы.
– Хм-м… – Старик отвел глаза от толпы скандинавов, рванувших из музейных ворот к родным автобусам. Чувствовалось, что все они безумно рады окончанию обязательной программы и готовы теперь к вольным упражнениям в магазинах и валютных барах.
– Какая все-таки бездуховность! А у нас, смотри – цветы… Идут люди к Пушкину.