Слово свое он держал усердно и трепетно. Весть о гибели дорогого хозяина потрясла его, когда же и миссис Беверли разделила печальную участь мужа, старик удвоил усилия и проводил в Арнвуде почти все свободное время. Оба мальчика Беверли находились под постоянным его приглядом. И хоть были они очень юны, Якоб старательно обучал их всему, что сам знал и умел. Такую вот жизнь вела осиротевшая семья Беверли в тот момент, когда королю, к которому мы сейчас вернемся, удалось сбежать из плена.
Как только Кромвелю и Парламенту было об этом доложено, они приказали направить в погоню несколько кавалерийских подразделений, которые с разных концов страны устремились к югу. Когда район поиска сузился до пределов Нового леса и ближайших его окрестностей, преследователи разбились на группы от полудюжины до двадцати человек, одним из которых велели прочесать лес, а другим – поспешить в Саутгемптон, Лимингтон и прочие порты и части берега, откуда король мог отплыть за границу.
Именно в этот момент старый Якоб, проведший безвылазно в Арнвуде несколько предыдущих дней, посчитал, что настала пора поохотиться и доставить сегодня своим подопечным свеженькой оленины, к которой питала такое пристрастие пожилая мисс Джудит Вилльерс, ни разу еще не забывшая сообщить ему, когда в кладовке кончалась очередная порция дичи. Сейчас был именно такой случай, и Якоб отправился за добычей.
Ему удалось выследить замечательного оленя. Прячась за кряжистыми дубами и проползая под высокими папоротниками, он подкрадывался к нему все ближе и ближе. Внезапно животное, которое все это время беззаботно себе паслось, резко отпрянуло в сторону и скрылось в чаще. Мгновение спустя на лужайку вынеслись всадники. Во время войны парламентские войска сюда не наведывались, Якоб их никогда не видел. Но и темные одеяния этих всадников, и железные шлемы на их головах, и амуниция из желтой буйволиной кожи до того отличались от ярких мундиров кавалерии короля под командованием принца Руперта, что он моментально смекнул: перед ним неприятель. К моменту их появления Якоб лежал среди папоротников за приземистыми кустами терновника и теперь старался по мере сил остаться для них незамеченным до тех пор, пока они не проедут. «Король для них враг, а я – королевский егерь, – размышлял он в своем укрытии. – Стало быть, и меня как пить дать посчитают своим врагом и навряд ли слишком уж ласково обойдутся».
Ситуация осложнялась тем, что они не проехали мимо, а остановились. Последовал приказ спешиться. Загремели их сабли в железных ножнах. Якоб уже решил, что его сейчас обнаружат, однако кусты оказались надежной защитой. Выждав немного, старый егерь отважился приподнять голову и взглянуть сквозь просвет меж ветвей на полянку. Всадники ослабляли подпруги на своих вороных лошадях и стирали пучками травы пот с их боков. Рядом, положив ладонь на шею коня, хоть и взмыленного от хвоста до холки, но вполне еще бодрого и энергичного, стоял, несомненно, их командир, в крепком теле которого легко угадывалась весьма ощутимая мощь.