Он столько раз спрашивал, не тоскует ли любимая, что казалось навязчивостью спрашивать об этом опять, и поэтому Ганнон просто обнял ее. Не сказав, куда они идут, он повел ее в таверну под названием «Зерно и виноград». Когда они добрались дотуда, Аврелия ничего не сказала, но ее настроение немного приподнялось. Она, похоже, была рада зайти выпить. Ганнону очень хотелось снова испить местного вина; он в жизни такого хорошего не пил. Когда юноша похвалил его однажды вечером перед Клитом, тот рассмеялся.
– Ты не удосужился узнать, но виноградники на холмах вокруг Акрагаса знамениты, – сказал грек. – Здесь делают лучшее вино в Сицилии.
Теперь, заказав большой кувшин лучшего вина в заведении, он налил обоим по чаше и, взглянув Аврелии в глаза, поднял свою.
– За нас.
Наконец она улыбнулась, и в груди у него снова затрепетало.
– За нас.
Когда наступила зима, жизнь Ганнона и Аврелии обрела обычный порядок. Во всех отношениях они жили как муж и жена. Днем он исполнял обязанности войскового командира, позволяя ей вести маленькое хозяйство. Поскольку Элира осталась в Сиракузах, Ганнон как-то обмолвился о покупке рабыни, чтобы выполняла черную работу, но Аврелия с порога отмела такую возможность.
– Считаешь меня слишком важной особой, чтобы чистить овощи или выносить ночной горшок?
Он покраснел.
– Пожалуй.
Возлюбленная легонько ударила его.
– Ну, а я не такая. Я сама меняла пеленки Публию с первого дня. Ты не поверишь, сколько выходит у малыша из попки.
У женщины в глазах появилась задумчивость, и она добавила:
– У меня довольно мало забот, пока тебя нет. Так что уход за домом не позволяет соскучиться.
Оглянувшись назад, Ганнон с очевидностью понял это и начал получать больше удовольствия от душистых трав, которые Аврелия развешивала на стенах, от цветных одеял на постели и от забавных рассказов о городских рынках и лавках. Меньшее впечатление на него производили ее попытки готовить, но у него хватало здравого смысла улыбаться и говорить, что стряпня великолепна. Когда после одного бурного дня вечером зашел Клит и предложил сходить куда-нибудь поужинать, Ганнон с готовностью согласился. Слишком поздно он вспомнил, что возлюбленная уже начала готовить ужин.
– Конечно, если ты тоже хочешь пойти с нами, – сказал он ей.
Она надула губы и оторвала покрасневшие руки от горшка с грязными овощами.
– Я уже почти почистила их.
– Разве они не подождут до завтра? – Клит подскочил к ней и поцеловал ее ладони. – Помойся, и пусть тяжелую работу делает кто-нибудь другой. Подумай о небольшой награде от меня вам обоим за такую хорошую компанию.