Резкие предупредительные крики. Цепь гномов развернулась мгновенно, слитно, словно единое живое существо.
Сотворённый чарами Клары фантом бросился наутёк. Огнешар, бессильно зашипев, угас в прелой листве. Со стороны это выглядело так, словно замысливший нападение маг сообразил, чем ему это грозит, бросил слагать заклинание и бросился наутёк.
Гномы с гиканьем помчались в погоню. Вновь хлопнули их бомбарды, и лес вспыхнул — справа и
238 -и—• • •—►—м—• ♦ •—и-н————и-
слева от удирающего призрака. Живому убегающему это отрезало бы путь в стороны.
— Ну, побегайте, — еле слышно прошептала Клара себе под нос.
Пока всё шло хорошо. К чудовищам — змею и спруту — она ни симпатии, ни жалости не испытывала. Боевые монстры, чего их жалеть? Убивать самих слуг Хедина она не хотела без крайней на то необходимости — только чтобы прорваться самой. Заставить их носиться туда-сюда, пыхтеть, сопеть, тратить время и силы у неё должно получиться без крови.
Заряды гномьих бомбард лопнули в лесу ещё несколько раз. Пожар, вспыхнувший было там, где разорвались самые первые их подарки, как ни странно, быстро угасал, словно пламя не нашло себе в осеннем лесу достаточно пищи. Клара вновь с неудовольствием поглядела на собственный плащ, обгоревший по подолу — жаль плаща, но, похоже, никаких подарочков, по которым её смогли бы выследить, она с собой не унесла. Однако сменить одежду всё равно стоило.
Лагерь Клара устроила в одной из расщелин невдалеке от пещеры с порталом. Гномы будут гонять фантом ещё самое меньшее час; она успеет привести себя в порядок...
ГЛАВА 6
Хедин Познавший Тьму возвращался.
Его воля, Великий Предел, превозмогла даже силу Неиазываемого. Он прошёл сквозь разделение, он покинул чёрное сердце Ничто, оставив ему в качестве дани самого себя. Слепок с собственной души, если, конечно, у него, Нового Бога — или Истинного Мага, что более верно, — вообще таковая имелась.
X ЕДИН, ВРАГ МОЙ. Т. II. ....Тот ПРОТИВ нас!*
-И-------Н~Н-■-.-■-Н-Н-.-.---м-
Слепок остался в Неназываемом. Хедин знал, что тот, другой Хедин, точная его копия, со всей его памятью, надеждой, болью и радостью — собирает вокруг себя кокон рухнувших в бездну душ, собирает, чтобы...
Чтобы что? Что сделает он там, в той невообразимой точке, где кончаются разом и пространство, и время?
Об этом он, здешний Хедин, Хедин этого Упорядоченного, никогда не узнает. Или, быть может, узнает, но лишь когда Сущее необратимо, страшно изменится.
Они оттолкнулись друг от друга — Хедин и Хедин, Хедин от Хедина. Один из них остался; другой исчез и миг спустя возник вновь, среди потоков рушащейся в бездну пустоты, но это была уже привычная, родная пустота Упорядоченного. Его Упорядоченного.