И даже найти контрзаклятия.
Труднее было другое — составить свои собственные чары, что смогли бы держать в узде Царицу Теней уже после того, как они отсюда выберутся.
И это было самое сложное. Заклинания Кора Двейна были привязаны к темнице, к артефактам и источникам, скрытым в основаниях замка, — их с собой не возьмёшь. Значит, надлежало уповать на свободную силу, и вот тут начинались трудности.
Матфей с головой ушёл в тонкие аспекты направляющих силу бесгалисманных, безаттракторных заклятий, когда дверь в библиотеку распахнулась.
— О, Матфей! Вот ты где! Трудишься, как я погляжу?
На пороге возник господин Кор Двейн собственной персоной. Небрежной походкой, помахивая рукой, направился к обмершему Матфею. Который так привык, что господин Двейн сюда не заходит...
— Ты, смотрю, размахнулся, друг мой! Внушает, внушает... не возражаешь, если я гляну?
— Д-да, г-господин Двейн... п-пожалуйста...
Кор Двейн по-прежнему небрежно склонился над чертежами.
— Смелое решение... Переход вот здесь слаб, не выдержит, если ты погонишь такое количество силы по связке... здесь нужен крепкий якорь. Гм, разрабатываешь подвижную темницу для магической сущности? Хвалю, хвалю, у нас со Скьёльдом и Соллей всё руки не доходили; большое и нужное дело сделаешь, коль до ума доведешь...
Матфей стоял ни жив ни мёртв. Господин Двейн медленно шёл вдоль разложенных схем и диаграмм, кивал, порой хвалил, порой делал замечания — дружелюбно, совсем не обидно.
Но откуда у него, Матфея, такое ощущение, что с ним играют, как кот с мышью?
Почему всё внутри сжимается и леденеет?
— А вот тут хорошо придумал! Вспомогательный контур, с самозавязкой на основной — это как самоза-тягивающийся узел. Чем сильнее тянут, тем он крепче. Славно, славно!
У Матфея подкашивались ноги. «Темница для магической сущности». Ну, не совсем «темница»... задача-то была — наручники и что-то ещё, чтобы не смогла наложить чары... а он бы всем воспользовался... Такой маг, как Кор Двейн, не может этого не видеть!
— Молодец, — подытожил наконец волшебник. — Хорошая работа, Матфей. Во многих мирах, где есть магические академии, потянула бы на полновесную магистерскую диссертацию. Доведи до конца, говорю тебе. Очень нам поможешь. Ну а награда не замедлит.
— Б-благодарю вас, господин Двейн...
— Ты чего дрожишь, Матфей?
— Б-боялся...
— Боялся? Чего? Я не ругаю своих учеников, когда они стараются заглянуть за горизонт, когда дерзают, когда берутся за рискованные проекты.
— Ну-у-у-у... всё равно... Я ведь ничего не сказал вам об этой задумке...
— И тоже понимаю! — хлопнул Матфея по плечу волшебник. — Какой же ученик, берясь за новое, свою идею воплощая, наставнику говорить станет? А если не получится? Стыдно будет! А так всё хорошо: не получится, так никто не узнает, а коль выйдет — ну, сам знаешь.