– Я маму тваю э..л!
В ответ я радостно заорал:
– Папочка, родной! Нашелся! Люди, это мой папа, он нам алименты за шестнадцать лет должен!
Не знаю, что стало ключевым – то ли что морду папой признали, то ли слово "алименты" что-то напомнило. Но под хохот очереди этот "папаша" драпанул так, что запросто бы обставил чемпиона мира по бегу на стометровке.
Что-то последнее время в телевизоре все чаще требуют русский матерный запретить. Видимо, более важных проблем в России не осталось.
Я, к слову, русский мат начал изучать еще в детстве. Матушка моя родом из крестьян, в Питере работала сперва на речфлоте, затем на железной дороге, потом дворником, после санитаркой. Поскольку рабочий класс предпочитал изъясняться преимущественно матом, то я кое-что услышал и запомнил. Правда, долгое время свои познания нецензурной лексики успешно скрывал. Прокололся в возрасте одиннадцати лет.
У меня по наследству от бати плохие зубы. Очередной зуб не выдержал частых пломбирований и был удален, но как-то неудачно. Корень в десне остался и дал мощнейшее нагноение, перекосив мою морду лица. В детской стоматологии на мою рожу посмотрели и выкатили направление в больницу имени Раухфуса. Там долго церемониться не стали, на второй день с утречка зашвырнули меня на операционный стол. На морду накинули намордник с эфиром, это наркоз такой, я с трех вздохов улетел куда-то...
Прочухался часа через два, в палате. Во рту куча марли и вкус крови, башка трещит, челюсть ноет. Прибежала медсестричка, чего-то внутривенно вкатила. А сама старается на меня не смотреть, дергается чего-то и даже вроде как хрюкает. Я, по причине болезненного состояния, особо над этим задумываться не стал, опять отрубился.
На утреннем осмотре у врача, который меня оперировал, тряслись руки. И медсестричка опять дергалась и вроде как хрюкала. И почему-то только при виде меня. На других смотрят – нормально. А от меня старательно отворачиваются, дергаются и хрюкают.
На третий день дергаться стали меньше. Хирург поинтересовался с кем я живу и кем моя мама работает.
Только на восьмой день, перед самой выпиской, я упросил врача рассказать в чем дело. Оказалось, что когда мне десну прочистили и вынули из пасти все распорки, я выдал заряд чудовищного мата. Что именно я наговорил врач мне так и не поведал, только опять затрясся. От хохота.
До сих пор не знаю, что же я там такое откаблучил...
Но все же до самого моего поступления на "Ленинец" я старался не материться. Просто надобности такой не было. Другое дело на производстве, там без мата никак.