Неужели в СССР действительно происходила реставрация прошлого? Похоже на то: знаменитый старый актер Ю. М. Юрьев рассказал К. И. Чуковскому, что при встрече с А. С. Енукидзе он упомянул, «что у него в Московской губернии есть конфискованное имение. — „Возвратим“, — сказал Енукидзе». И сам Корней Иванович весной 1936 года испытал чувство, неведомое российским интеллигентам с незапамятных времен, когда на съезде ВЛКСМ увидел Сталина: «Что сделалось с залом! А ОН стоял, немного утомленный, задумчивый и величавый… Я оглянулся: у всех были влюбленные, нежные, одухотворенные и смеющиеся лица. Видеть его — просто видеть — для всех нас было счастьем… Каждый его жест воспринимали с благоговением. Никогда я даже не считал себя способным на такие чувства», — писал он. Переполнявшие Чуковского чувства и их описание почти дословно совпадают с чувствами Николая Ростова при виде обожаемого государя-императора[99]. Наряду с реставрацией элементов прошлого мы наблюдаем «реставрацию чувств», и можно поверить воспоминаниям достойных людей о том времени: «Мы искренне верили…» Это не было фанатичной верой большевиков ленинской когорты, вера интеллигентов 30-х годов была формой приспособления, приобщения к новым условиям жизни. Л. Я. Гинзбург записала в дневнике суждение одного из таких людей: «Чтобы существовать, человек должен работать, чтобы существовать прилично, он должен работать квалифицированно; чтобы работать квалифицированно, он должен работать добросовестно, то есть убежденно разделять господствующее мировоззрение».
Многое в идеологии большевизма превратилось в скопище мертвых догм, а суть нового мировоззрения была проста — самоотверженное участие в государственном строительстве и преданность вождю. В 1935 году старый коммунист Т. Т. Енукидзе объяснил ленинградскому инженеру В. И. Мудрику, что значит быть большевиком: «Енукидзе подходит ко мне и говорит: — Вы коммунист? — Я не коммунист, я большевик, — отвечаю. — А вы знаете, что такое большевик?.. Так вот, знайте, что большевик — это такой человек, который, если потребуется для выполнения ответственного задания, может отрезать свой самый главный орган, положить на пол и переступить!» Ленин едва ли согласился бы с подобным определением, и что значит «не коммунист, а большевик», в чем разница? Это выражение, так же как «непартийный большевик» и «беспартийный коммунист», было формулой изъявления лояльности власти, принятой у беспартийных интеллигентов 30-х годов, — такие формулировки были понятны начальству и не смущали отсутствием логики. У партийной и беспартийной элиты были общие запросы и желания: занимать ответственную должность, иметь хорошую квартиру, отдыхать на курортах, получать пайки из спецраспределителей. Приметами жизненного успеха считались персональный автомобиль, государственная дача, присутствие на официальных праздничных приемах, особой привилегией были зарубежные командировки и поездки на лечение в Европу. Представление советской элиты о красивой и правильной жизни запечатлено в кинофильме «Цирк», поставленном режиссером Г. В. Александровым в 1936 году. В натопленных театральных залах, на балах, где щеголеватые офицеры танцевали с нарядными дамами, на банкетах с тостами «за родного и любимого Сталина» царила атмосфера бодрости и оптимизма. Уверенность в будущем укрепляла новая Конституция СССР, проект которой был опубликован летом 1936 года, — она гарантировала гражданам все демократические права, свободу слова, собраний, печати, свободу совести, право на труд и на отдых, на образование и пенсионное обеспечение… Умиравший А. М. Горький прочел проект Конституции и сказал: «Мы вот тут пустяками занимаемся, а в стране теперь, наверно, камни поют…»