– И все-таки как она создавалась? Сели за рояль – задумались – открыли?
– А из текстов. Из заложенных в них мыслей. Сначала в голове, ночью. Появляются какие-то куски музыки, потом – колдую-колдую-колдую – они выстраиваются в какую-то общую линию. Потом сажусь к роялю и пытаюсь то, что звучало в голове, сыграть. Потом подключается петербургский композитор Анатолий Кальварский – великолепный аранжировщик, блистательно владеющий вымирающим у нас искусством симфоджаза (он работал с музыкой в фильме «Небесные ласточки» и мюзикле «Бюро счастья»). Он приезжает, и мы обсуждаем, где должны зазвучать скрипки, где нужна или где не нужна «медь». А где рояль – там Олег Аккуратов. К сожалению, показать его талант во всей многогранности было невозможно: он прекрасно поет американский джаз, но там пришлось бы заплатить такие авторские гонорары – всего бюджета нашего фильма не хватит!
– К работе над фильмом вы привлекли еще одного очень талантливого человека – молодого дирижера театра «Геликон-опера» Константина Чудовского, который известен тем, что любую партитуру знает наизусть.
– А он не только хороший музыкант, он и как человек необычайно одарен. Общаться с ним – непрерывная радость. Доброжелателен, абсолютнейший оптимист. Он сменил замечательного Константина Кримца, с которым мы всегда работали и который буквально перед записью умер. Это был для нас страшный удар. И вот пришел Константин Чудовский – совсем молодой человек, оркестр его совсем не знал, а ведь музыканты всегда скептики. Но он вышел к оркестру, состоящему из шестидесяти двух закоренелых циников, и сразу убедил их в своем праве ими руководить. Он это сделал темпераментно и здорово. Мы все ему очень благодарны.
– К вам в фильм с минимальным бюджетом пошли такие суперзвезды, как Владимир Ильин и Александр Ширвиндт…
– …и были оплачены по полной программе: когда мы начинали, кризисом еще и не пахло. Но вот он разверзся – и все, кто должны были нам помочь, отошли в сторону. Здесь и началось самое страшное. Половина картины снималась в долг. Озвучание, перезапись, светокоррекция, монтаж – все это еще предстоит оплатить. Я, понятно, снималась бесплатно, но актеры оплачены все. Такая ситуация.
– В такой ситуации спрашивать вас о новых проектах, вероятно, бессмысленно?
Разговор идет в декабре 2009 года. В российском кино – очередной приступ безденежья. В кинотеатрах – очередной вал американских блокбастеров, не протолкнешься.
И никто еще не знает, что фильм, который мы только что увидели, – ее последний. Что Гурченко, которая впервые пришла к нашим журналистам, мгновенно погасила их привычный скепсис, и зал, предполагавший после кино посидеть минутку и тихо смыться, заставила сидеть в полной зачарованности еще часа два, слушая ее рассказы, и не отпускать ее со сцены, – что эта фантастическая Гурченко, пообещав вернуться еще не раз, не вернется. Ее жизнь, как жизнь любого созданного природой шедевра, тогда казалась вечной. И единственным препятствием на пути ее нового проекта могли быть только окружающие обстоятельства.