— Но Джэйс сказал, что он поклялся.
— Да, но это был блеф.
По мрачному выражению лица Чарли я поняла его ответ еще до того, как он его произнес:
— Его намерения ничего не значат. Как только он заявил права, их судьбу уже не изменить. Ровно через год пройдет церемония, и они будут связаны навсегда.
Будет чудесно, если мое сердце не взорвется до конца дня.
— Год? Но Джэйсу только-только стукнуло 18! Они не смогут пожениться, или что-то там еще!
— Но они должны!
— Или что? Их прикончат?
— Не убьют. Изгонят.
— Изгонят из…?
— Общества шифтеров. Они не смогут быть в стае и владеть территорией.
Мои плечи расправились от облегчения. Я уже думала, что они уже практически сурово наказаны.
— Звучит неплохо. Нас ведь не заставят их выгнать.
— На самом деле, заставят.
Конечно, заставят.
— И как именно?
Чарли дернул бровью.
— Дай угадаю, тут начинаются всякие казни и убийства.
— Укрывание изгнанных считается изменой.
— Либо я не понимаю, что такое измена, либо в этом вообще нет смысла.
— В принципе, смысл есть, — сказал Чарли и вновь откинулся на кресле. — Изгнанные считаются врагами Альфа-Стаи. Помогать врагу правительства считается изменой в любом государстве. С тем же успехом мы могли бы урывать террористов.
Ненавижу, когда он прав.
— То есть, им придется стать волками-одиночками?
— Ты постоянно забываешь, что мы койоты.
Я бросила в него солонкой, но он ее поймал.
— Да, им придется жить в изоляции. И это не то чтобы слишком легко. Почти все места, где может спокойно жить оборотень, уже заняты. Даже окрестности больших городов заняты, из политических соображений. Оборотень мало куда может податься, чтобы ему не бросили вызов.
Что будет означать бесконечную борьбу, так как даже если они победят, земля не будет им принадлежать. Долго так не проживешь.
— А Провидицы?
Чарли смотрел в стол.
— Чарли, расскажи мне, что становится с ними!
— В чем-то им легче, ведь им нельзя бросить вызов.
— Но…
— Но они считаются нечистыми. Грязными. Все остальные оборотни и провидицы будут делать все, чтобы изгнать их... Бабушка Хэйган говорит, что большинство кончает с собой.
Я мало знаю о кровяном давлении, но я чувствовала, что мое достигло критических масштабов.
— Это такая чушь! Весь этот мир оборотней какой-то бессмысленный.
— Я знаю, это выглядит жестко, но обычаи…
Я подняла руку.
— Ну-ка стоп. Я не хочу знать, насколько ваши традиции древние и священные. Потому что это женоненавистническое запугивание.
— Блин, Скаут, почему бы тебе не сказать, что ты чувствуешь на самом деле.
— Скажи мне, почему Провидицы не восстали? — Я продолжала набирая обороты. — Вы же почитаете их и жить без них не можете. Говорите, что они вторые по старшинству, а потом обращаетесь с ними как со скотом, или с рабами, или со скотом, угнанным в рабство! Вся это чушь про самых важных членов стаи только для того, чтобы держать их в ежовых рукавицах.