— О чем вы пишете? — спросила она как-то Калинина. — У вас есть что-нибудь с собой? Дайте почитать.
Калинин покачал головой: нет, с собой он ничего не взял. Впрочем… Покопавшись в карманах, нашел сложенную в несколько раз газетную полоску. "Чуть на самокрутки не пустил, — пошутил. — Последняя публикация. Взгляните, если интересно…"
Это был очерк об Урале, об истории края, начиная с петровских времен — демидовские заводы, каторжный труд крепостных, жизнь холопов, людей "подлого сословья", клетские избы, бараки. И другая жизнь, новая архитектура городов, построенных бывшими "работными людьми", наплевательское отношение местных властей к памятникам старины, гибель традиции, рассуждение о нравственности. Язык сочный, колоритный. Тане особенно понравился диалог автора с местной старушкой у разрушенной церкви. "Сами повинны, сынок, сами! Никто с нас кресты не сдирал и храмы за нас не порушал — сами! — убеждала старушка. — Креста на нас нет…"
Таня попросила Калинина подарить ей газету — хотела прочесть очерк еще раз, не торопясь.
Убирая газету в сумку, заметила на обратной стороне фотографию: здоровый парень в белом халате, из-под которого просматривалась форменная гимнастерка, держал в руках упитанного поросенка. Улыбался, почесывая его за ухом, а он блаженно щурил свои свинячьи глазки. Подпись под фотографией гласила: "Ах, какое это было сало!" Фотокорреспондент Л. Форин. Как следовало из его короткой заметки, рекламировалось подсобное хозяйство какой-то воинской части: "Сами готовили, — с гордостью ответил руководитель округа, — солдаты сами за хрюшками ухаживают…"
— Повеселились? — усмехнулся Калинин, заметив Танино удивление. И, кивнув на противоположный ряд кресел, разъяснил: — Вон он, автор, Лева Форин.
— Наш Лева? — не поверила Таня, обернувшись на Леву, который тихо улыбался своим мыслям на заднем сиденье, с неизменной корреспондентской сумкой на коленях. — Тот самый Л. Форин? Именно он подложил такую большую свинью нашим Вооруженным Силам?
— Думаете, он специально? Показать новую нравственность бывшего "подлого сословия"?
Калинин пожал плечами:
— Боюсь, Танюша, вы видите больше, чем сам автор.
В следующий раз Таня подсела к "молодым" — выяснить у Льва Форина, специально ли он поместил свой двусмысленный снимок на обратной стороне калининского очерка или нет.
Лев только улыбнулся и промолчал. Зато другие на нее набросились:
— Вы, Танечка, уделяете слишком много времени метру Калинину! Не верьте этому старому демагогу! Его поколение себя дискредитировало всей своей жизнью. Держитесь лучше нас, молодых, не прогадаете.