— Всадники! Всадники на дороге!
Все, в том числе и Петр, остановились и, прикрывая глаза ладонями от нестерпимо яркого полуденного солнца, уставились на воина. В обращенных к нему взглядах читался вопрос: чьи всадники? Кто они? Свои или чужие?
Последнее время в замке жили мирно, границы империи ромеев отодвинулись далеко на юг. Да и то сказать, какая империя? Нет ее в Италии, конец приходит владению византийских монархов, последняя крепость осталась под их властью. Именно затем, чтобы справить тризну над усеянными трупами развалинами Бари, и отправился в поход герцог, а с ним и рыцарь Рикхард де Монтвилль.
Тревожное ожидание повисло в воздухе, все, кто находился на стене и на башне, уставились на дорогу, по которой с юга к замку медленно двигались всадники, показавшиеся из-за скалистой возвышенности. Те, кто еще оставался внизу во дворе, поспешили забраться на стену. Молодой господин оказался в числе первых, следом, изо всех сил стараясь не отставать от него, спешили Гутберт с Гарлетвой, за ними бежал и Петр, напрочь забывший о мести. Не успел он, однако, достигнуть удобного для наблюдения места, как воин, первым заметивший всадников, завопил, да так, что казалось, грохнется вниз от избытка чувств:
— Наши! Наши едут! Наши, э-э-эй! Наши!
— Наши! — подхватил кто-то. — Вон Гвиберт Два Языка скачет!
— Да, это он, я вижу! Горб у него стал еще больше! — кричали все наперебой. — Ура Гвиберту Горбатому, Гвиберту Уродцу!
Люди ликовали, переполняемые счастьем, не радовался только молодняк во главе с наследником, им-то мерещилась осада, мечталось полить неприятеля кипяточком, горящим маслом и смолой.
Вереница выезжавших из-за горы всадников становилась все длиннее и длиннее, попадались, и все чаще, тяжело навьюченные ослики и мулы. Сомнения не оставалось — поход (как практически и все предприятия Гвискарда) завершился успешно.
Вместе с тем от каравана победителей исходило странное ощущение, веяло какой-то глубокой печалью, которая постепенно стала охватывать и поднявшихся на стены людей. Буйное веселье сменилось мрачным, будто под стать серой каменной глыбе крепости, тягостным, гробовым молчанием.
Когда до возглавлявшего колонну Гвиберта оставалось не более трех стадий[29], причина такого состояния сделалась очевидной. Из-за скалы выехала повозка, которую слева, справа, сзади и спереди окружали всадники. Вскоре показался и хвост каравана, тогда уже все смогли увидеть, что Грекобойца Второй (его, правда, с большей справедливостью можно было бы назвать Мавробойцей) идет не оседланным.