«Откуда она знает?! — удивился Саша. — Хотя… что это я? Американец мог сто раз рассказать ей. Она ведь была ребенком, а дети любопытны и помнят долго, особенно то, что произвело на них впечатление. Это порой не изглаживается из памяти до конца жизни, какой бы длинной она ни была».
Но дальнейшее поразило Сашу еще сильнее. Он и Ирина обернулись на звук быстро приближавшегося собачьего лая (вероятно, возвращался каюр Павел-Памья) и услышали нечто, что поняли по-разному, но в равной мере удивились:
«Может статься, это твой пропуск в Валгаллу, последний шанс. Приготовься!»
Климов и его подруга резко повернулись, чтобы испросить объяснения, но… Ринэна исчезла, вместо нее на «табурете» сидел огромный ворон.
— К-к-кррраррр! — заявил он и повторил, на случай если его не поняли: — К-к-кррраррр!
Александр и Ирина, как по команде, зажмурились. Когда они открыли глаза, ворон куда-то подевался; яранга, как скоро убедились любовники, оказалась совершенно пустой. Вместе с тем им не долго пришлось оставаться в одиночестве.
Воткнув в наст остол[50], Памья слез с нарт и поспешил в ярангу.
— Здоровеньки булы, — изрек он, чем заставил Ирину и Климова снова зажмуриться, но когда они осмелились приоткрыть веки, Павел никуда не исчез, а, напротив, приблизился и озабоченно проговорил: — Собираться нада, ымэм велел вас город вести. Самалет летать, как ымэм сказал, три дня прошла.
Тут тангитаны уразумели, наконец, что Ринэна… утла по-английски. Она каким-то образом заранее знала, что к тому времени, когда каюр вернется за ее гостями, распогодится и самолеты вновь поднимутся в воздух, что будет означать либо продолжение, либо немедленное свертывание гастролей.
— Ехать нада, ехать пара, — поторапливал Памья, хотя гости и сами давным-давно уже поняли это.
Собрались они быстро и через несколько минут были уже далеко. Трижды оборачивалась Ирина, когда же она сделала это в последний раз, яранга исчезла из виду.
Разговор с пасынком Лёни мало чего дал сыщику. Жил Лёня весьма небогато: видика нет, телевизор и мебель старые, множество книг, хотя, как показалось майору, все вообще чужое.
«Снимают», — подумал он с уверенностью, каковое умозаключение немедленно и подтвердил мальчик, оказавшийся не очень словоохотливым, зато довольно любопытным; Валентин пытался узнать побольше у Славика, а тот, в свою очередь, у Богданова. Оба преуспели немного.
Закончилась их беседа и вовсе странно.
— Ты Тот? — огорошил майора мальчик.
— Че-го? — вытаращил глаза Валентин.
Славик же покачал головой и с сожалением вздохнул:
— Нет, ты не Тот…