— Ну как?
Следователь устало вздохнул, нехотя поднялся:
— Не знаю. Боюсь, будет непросто. Конечно, попробуем и гимнастику, и душ… ну… Словом, будем работать.
Вечером перед отбоем вся часть была выстроена на плацу перед казармами. Офицеры стояли в некотором отдалении от полковника. Тот держал в руке пачку каких-то листков и обращался с речью к солдатам:
— Этот возмутительный, позорящий честь нашего полка инцидент будет тщательно расследован и все виновные понесут суровое наказание. В тот момент, когда воинский долг призывает нас с особым рвением охранять спокойствие нашей матери-родины Латвии от внешних и внутренних врагов, нашелся мерзавец, который распространяет среди вас эти гнусные листовки, призывающие к бунту и нарушению священной присяги!
Угрюмые, хмурые, слушали солдаты речь полковника. В глазах Артура застыла тревога.
— Я не верю, — продолжал полковник, — что эта грязная агитация могла поколебать высокие патриотические чувства, которые хранит в сердце каждый латышский солдат. Но если кто-то из вас по неопытности или глупости был втянут бывшим рядовым Грикисом в его преступные дела, он должен собрать все мужество и по-солдатски честно признаться в своих ошибках. Только в этом случае можно рассчитывать на снисхождение. Что же касается самого предателя и шпиона, большевистского агента Грикиса… Завтра утром он будет отправлен в Ригу, где предстанет перед военным судом. Я надеюсь, что ему воздастся по заслугам. Вольно! — полковник резко повернулся и пошел.
— Разойдись! По казармам! — раздались команды офицеров.
Горнист поднял свою трубу — прозвучал вечерний отбой, сегодня этот звук показался Артуру особенно тоскливым. Так же медленно и тоскливо уходил с флагштока флаг.
Артур лежал на койке, не смыкая глаз. Где-то вдали церковные часы отбили третий час ночи. Казарма была объята тяжелым предутренним сном. Лишь рядом с Артуром пустовала койка Грикиса. Банга поднял голову, огляделся. Дневальный дремал за своим столиком над раскрытой книгой. Помедлив, Артур тихо поднялся, сел на кровати. Взял со стула одежду, свернул ее в тугой ком и, подхватив сапоги, неслышно двинулся к выходу. Вдруг он замер, пригнулся. Дневальный с кряхтеньем расправил спину, протер глаза, мельком оглядел казарму и, поднявшись, вышел в коридор. По шагам было слышно, как он удаляется. Потом где-то хлопнула дверь, щелкнула задвижка.
Прислушавшись, Банга быстро выскользнул из спальни, побежал по коридору, осторожно ступая босыми ногами. И снова остановился. Послышался звук спускаемой воды в клозете, снова щелкнула задвижка… Скрытый выступом, Артур прижался к стене, стараясь не дышать.