— Что, что? — Андрис от неожиданности даже жевать перестал. — Да ты понимаешь, что мелешь? Меня, рыбака, — фараоном вонючим? — Он медленно поднялся, с силой потянул Язепа за лацкан пиджака.
— Ишь ты, какой нервный. Успокойся, с фараонами мы покончили. Во-первых, будет не полиция, а народная милиция, и, во-вторых, ответь мне, кто, по-твоему, должен в уезде порядок наводить? Думаешь, мало тут всякой контры по углам ошивается?
— Да ты сообрази — какой из рыбака полицейский?
— Такой же, как из меня — начальник уезда. Ничего, разберешься, не маленький. Вон какой университет окончил. — Сарма кивнул на тюремную куртку Андриса. — В общем, считаю, мы с тобой поладим. Оформляйся сегодня же. Получай документы, подбирай кадры…
— Подожди, какие кадры, какие документы? Я еще дома не был.
Сарма досадливо хлопнул себя по лбу.
— Как же я забыл!.. Лайма, придется тебе еще раз сбегать. Позови-ка сюда нашего вожака молодежи.
— Это Ла… — начала было девушка, но Язеп жестом прервал:
— А ну, быстренько!
Слушай, какой тут еще вожак? — совсем рассердился Калниньш. — Ты человек или кто? Забыл, откуда я выбрался? До сих пор дома ничего обо мне не знают. И я о них. Можешь ты это понять?
— Могу. Поэтому-то и пригласил секретаря организации трудовой молодежи. Отличный парень. Бежал из-под ареста, на подпольной работе себя проявил. А сейчас…
— Да какое мне дело до этого парня?
Он решительно шагнул к двери, но у самого выхода замер от неожиданности: там стоял Лаймон, Был он в синей форме рабочего гвардейца, с красной лентой на рукаве.
— Отец!
Среди густых лесов притаился хутор. В безветренный жаркий день, наполненный пением птиц, жужжанием пчел, неподалеку от дома, в тени развесистого дерева, за накрытым столом сидело несколько человек. Артур, похудевший и загорелый, отодвинул тарелку, благодарно улыбнулся хозяйке:
— Спасибо! Больше не могу. Пора собираться.
— Что ж, — грустно протянул хозяин — пожилой, костлявый, с лицом, напоминавшим дубовую кору. — Тогда по последней? На дорожку. — Он плеснул из бутылки в стаканы. — Счастливо тебе добраться.
Артур сидел, расстегнув ворот рубахи. Его выгоревший солдатский френч висел на спинке стула.
Какое чувство благодарности он испытывал к этим людям! Если судьба и была жестока к Артуру в последнее время, то здесь она благосклонно отвалила ему всего полной мерой: и везения, и заботы, и обыкновенной человеческой теплоты. Тогда, расставшись с Грикисом и на ходу вскочив в пустой товарный вагон проходящего мимо поезда, он еще не знал, куда поедет и что будет делать. Когда за тобой гонятся и палят вслед, тут уж не до рассуждений. Но, поостыв и немного успокоившись, он, естественно, задумался, что же делать дальше? Вернуться в свою часть — значило угодить под трибунал. Слишком много он себе позволил. Идти домой означало то же самое. Скрыться? Не было ни документов, ни денег. Далеко не уйдешь.