— На вот, изучай мои документы, — Артур швырнул на стол бумажник. — Гляди на свет, пробуй на зуб.
— Иди-ка ты отсюда…
— Нет уж, вы проверяйте, раз требовали.
— Заберите… — Потапов отодвинул бумажник, отошел к окну. Сказал обижено: — «Долдон». Сам ты долдон. Несет, понимаешь, черт-те что. То жена, то не жена… Ничего толком не объяснил…
Да как объяснить, — тоже остывая, пожал плечами Артур. — Когда ты чуть за пушку не хватаешься:
— Схватишься… Несет такое… Ну а толком рассказать можешь?
— Отчего же, могу.
— И сделай одолжение. — Потапов опустился в кресло за столом, вынул из кармана пачку «Казбека».
— Располагайся.
Слушал он внимательно, не пропуская ни единого слова. Иногда в его глазах зажигались недоверчивые огоньки, но вскоре угасали, уступая место сочувствию — гора окурков в пепельнице постепенно вырастала.
— Дела-а, — наконец задумчиво протянул майор, когда Артур закончил. — Значит, она тебе жизнь спасла?
— Не только мне.
— Слышал. — Потапов задумчиво забарабанил пальцами по столу.
Банга по-своему оценил этот жест, взглянул на часы:
— Ладно, извини, я пойду.
— Погоди, — удивленно посмотрел на него Потапов. — Надо же что-то придумать.
— А что ты придумаешь? Доберусь как-нибудь.
— Сядь, говорю! Никуда ты не доберешься. Проволынишь весь отпуск…
Майор снял трубку, назвал номер телефона:
— Богина мне. Костя? Привет, Потапов говорит. Слушай, у тебя до Верхнетачинска никто не летит? Да погоди ты, знаю, что нельзя. Костя, слушай… Тут у меня товарищ… Старый фронтовой друг. Жена у него там — понимаешь? Пять лет не виделись, а у него отпуска десять суток. Парень исполосованный весь — живого места нет. Ты бы поглядел на него… Что? Я понимаю, что не Любовь Орлова. Костя, ты знаешь, я тебя никогда не просил… Как фамилия? Банга. Да не банка, а Банга. А банка за мной, вместе с пельменями, понял? Какой разговор — ни одна душа не узнает. Если сделаешь, век благодарить буду. Бывай.
Он положил трубку, повернулся к Артуру, крепко сжал ему руку:
— В рубашке ты родился, майор. Быстро дуй к летунам, пока не передумали. Чем черт не шутит — может, и полетишь.
Торопливо пройдя краем летного поля, на котором выстроились в ряд «кукурузники», Артур подошел к небольшому деревянному домику, над которым покачивался полосатый, надутый ветром мешок.
— Командир отряда здесь? — спросил Банга у курившего возле дверей флегматичного парня.
— По коридору вторая дверь направо, — сонно ответил тот.
Командир отряда Богин, неотразимый красавец с волнистым чубом, ругался с кем-то по телефону:
— А я тебе говорю — в порядочном доме так не поступают. Вечно у вас как на пожаре. Ты хоть что-нибудь смыслишь в летнем деле? Такое слово «центровка» слышал? И нечего ржать… Это тебе не в телеге с Дунькой. И начальству своему скажи — нечего превращать нас в ломовых извозчиков. Своему-то я постараюсь доложить, будь спокоен. — Летчик бросил трубку и, все еще злей, коротко спросил Артура: — Вы ко мне?