— Хоть прыгай, — застонал он.
— Потерпите, — усмехнулся пилот. — Больше ждали.
— Обидно мимо пролетать.
— Там уж, наверное, пельмени лепят, пироги пекут…
— Не-е, в буквальном смысле с неба свалюсь.
Домики промелькнули и исчезли, внизу снова потянулась тайга.
— Так вы, значит, из Риги? — обернулся Ивашин.
— Ну в общем… да.
— Красивый город. Крыши, как земляника на поляне.
— Бывали в Риге? — обрадовался Артур.
— Не-е, — невозмутимо ответил Ивашин. — Летал в сорок четвертом.
Трудолюбиво жужжа, «кукурузник» нес Бангу все дальше, в глубь таежного края.
По пустынной улице Иркутска двигалась похоронная процессия — солдатские сапоги ступали в ритме траурного марша. Медленно полз обтянутый кумачом и крепом грузовик. Офицеры несли на бархатных подушках ордена. Марта, с притихшим и заплаканным Эдгаром, шла рядом с Петром Никодимовичем. Старик старался идти прямо, поддерживая убитую горем Антонину Сергеевну. Сверкая на солнце, скорбно пели медные трубы.
На кладбище полковник Козырев, тот самый, из Москвы, — он и на сей раз был в штатском — держа в руках шляпу, оглядел собравшихся у могилы людей:
— Мы провожаем сегодня в последний путь, — срывающимся голосом начал он, — подполковника Ефимова Александра Петровича… Нашего Сашу. Трудно поверить, что от нас ушел этот замечательный человек. Верный солдат народа и партии. Здесь собрались близкие люди, боевые друзья Александра Ефимова. Мы все знаем его славный боевой путь. Есть воины, о подвигах которых снимают фильмы, пишут в газетах… Но подполковник Ефимов своей скромной службой внес в дело победы не менее ценный вклад. Об этом свидетельствуют высокие правительственные награды, которые отмечают его героический путь… и которые Саша так редко носил на груди. Прощай, дорогой друг… И спасибо тебе за все, что ты сделал для Родины, для всех нас… Вечная тебе память в наших сердцах.
Солдаты опустили гроб. Эдгар смотрел, как Петр Никодимович на негнущихся ногах подошел к краю могилы, бросил комок земли — она глухо ударила по крышке. Мальчик оглянулся на мать — Марта вслед за другими тоже бросила свою горсть. Тогда Эдгар нагнулся и, набрав полные ладошки земли, испуганно подошел к краю могилы. Офицер поднял руку, пальцы солдат легли на затворы карабинов… Эдгар завороженно смотрел на поднятые в небо стволы — губы мальчика дрожали. Прогремел прощальный залп. Марта прижала к себе ребенка. Она даже не заметила, как к ней приблизился Козырев.
— Вот и все, что осталось от нашего Саши, — тихо сказал он.
— Еще память, — не то возразила, не то поддержала его Марта.