— Зачем? — тихо спросила она.
— Не знаю, — честно признался Рихард. — Вдруг захотелось тебя увидеть, так захотелось…
Он резко отвернулся и заметил лежащий на трюмо янтарь. Да, тот самый, с замурованными в прозрачной тюрьме мошками. Гримаса боли исказила его лицо. Злая, неприкрытая ревность плеснулась во взгляде. Он взял камень, подержал на ладони.
— Все сохранила.
— Да. — Как когда-то, решительно отобрала янтарь, положила его на место. — И для этого ты приехал в Иркутск?
Он посмотрел на нее и, как бы оценив шутку, деланно усмехнулся:
— Ну, не совсем так… Хотя, в общем, мне чертовски повезло.
— Не понимаю.
— Ничего сложного — наводим мосты. У вас бурное строительство, и вам надо уйму всякого оборудования. Вот мы и приехали посмотреть, стоит ли игра свеч. Ох, прости, я же забыл представиться: живу в Гамбурге, промышленник. Химическое оборудование, электроника… Акула капитализма, по-вашему. Чему ты усмехаешься?
— Да так, вспомнилось, — Марта окончательно справилась с волнением. — Ты же когда-то утверждал, что скорее закроешь фабрику, чем возьмешь хотя бы грамм сырья у русских.
Лосберг смутился, но быстро взял себя в руки:
— Да, ты, действительно, ничего не забыла.
Марта так выразительно посмотрела на него, что Рихард на минуту смешался, удрученно спросил:
— За что ты меня ненавидишь? Всю жизнь…
— При чем тут ты? — почти миролюбиво сказала она. — Если кто и виноват в том, что произошло, так только я сама. Но за свои ошибки я уже заплатила. Сполна. — Она отвернулась, чтобы скрыть волнение.
Рихард побледнел.
— Отчего у нас не получилось… Не понимаю. — Криво усмехнулся, полушутя, полусерьезно сказал: — Во всяком случае, я очень жалею, что не увез тебя тогда, в сорок четвертом.
— Жалеешь, что не воспользовался моей беспомощностью? — удивленно спросила она.
— Понимаешь… Не знаю, как это объяснить, но мне всегда казалось, что я в чем-то виноват перед тобой. Хотя, в чем — до сих пор не понимаю.
— Не надо, Рихард. У меня нет к тебе никаких претензий. Просто мы были совсем разными людьми. И расплатились за это — каждый по-своему. Ладно, расскажи лучше о себе. Женат, дети?
Он опять закурил, долго сосредоточенно молчал.
— Женат, две дочери… — И вдруг без всякого перехода: — Слушай, а ты счастлива со своим?
— С кем? — не поняла Марта.
— Ну… С Артуром.
Она вспыхнула, но тут же сообразила, что он вовсе не издевается, а попросту ничего не знает. Тихо ответила.
— Артур погиб.
Рихард резко выпрямился:
— Когда?
— В сорок четвертом.
— Ты уверена?
— Своими глазами видела похоронку.
— А как же твоя фамилия? Банга? — недоверчиво спросил он.