Кристина, на которой лежала обязанность мыть и убирать самый тяжелый первый этаж в детском садике, тешила себя надеждой, что в выходные сможет отоспаться и боль во всех мышцах пройдет. Но не тут-то было.
— Что на этот раз? — простонала она, переворачиваясь на живот и пытаясь нащупать рукой тапочки. Ее рыжие кудри закрывали весь обзор, к тому же в комнате было еще темно. Тапочки, как нарочно, нашлись под самым диваном.
— Несносная женщина, — слышался из-за двери приглушенный до шепота голос Анжелики Федоровны. — Не могла выбрать другое время для уборки, да? Обязательно надо переполошить весь дом, устроить спектакль из обычной работы!
Что-то с грохотом покатившееся по полу дало понять, что именно Зойка думала по этому поводу.
— Уймись, бога ради! Ты разбудишь девочку!
— А мне дела нет до этой цацы! Может, мне еще на цыпочках тут бегать? Много чести!
— Зря я тебя не выгнала, мерзавка.
— Ага. Полайся у меня еще.
— Не сметь со мной так говорить! — повысила голос Анжелика Федоровна. — Корова!
— Выдра старая!
Одеваясь, Кристина не могла удержать рвавшееся изнутри хихиканье.
Она представила двух милых старых феечек, разминавшихся в комплиментах друг другу.
«Ах, здравствуйте, сударыня! Как почивали ночью вы?»
«Спасибо, я не жалуюсь. И в снах своих я видела прекрасные цветы».
Спрятав непослушные кудри под платком и мысленно продолжая диалог двух феечек, Кристина вышла в коридор.
Во всей квартире горел свет. Зойкина страсть к экономии электричества имела обыкновение в нужное для нее время приобретать прямо противоположную направленность.
— Всем доброе утро, — Кристина не удержалась от улыбки, застав Зойку в прихожей на карачках за скатыванием центральной ковровой дорожки.
— Теперь ты, вероятно, вполне собой довольна, Зоя, — произнесла Анжелика Федоровна, одетая и выглядевшая так, словно и не ложилась спать вчера вечером. На ней было длинное узкое платье и белоснежная блуза со стоячим воротом, на котором виднелась изящная камея. Шапка седых волос уложена в величественную прическу. Хозяйка квартиры, опираясь на трость, стояла на пороге самой большой комнаты — и гостиной, и столовой одновременно.
— Ничего, ничего, Анжелика Федоровна. Я привыкла вставать рано, — успокоила ее Кристина, прицениваясь, к чему бы тоже приложить свою руку, чтобы утихомирить Зойкино недовольство. — Чего мы тут прибираем?
— Утром выходного дня нормально нежиться в постели, а не вскакивать чуть свет.
Зойка презрительно фыркнула.
— Больно много ты мне давала нежиться. Как же! Держи карман шире. Прям все бока себе отлежала.