Дима, настороженно переводивший взгляд с Тимофея на свою случайную знакомую, вдруг помрачнел.
— Так ты что, и с ней… это, как бы ее знаешь? — зло отталкивая Тимофея, проговорил он.
— С некоторых пор, — согласился Тимофей. — А что такое? У тебя какие-то вопросы?
— Ну, ты, блин, и мудак! Какой же ты мудак! Ты что, весь этот город переиметь задумал? Одну помусолил, за Дашку принялся. Теперь Дашка побоку, за следующую взялся, да?
— Ты что несешь, дурик? Причем здесь Дашка?
— Притом! — рявкнул Дима. — Она же в тебя втрескалась! Как последняя кошка! Ну что, что ты бычишься, будто не понимаешь? Тимочка то, Тимочка это! Ах, какой он замечательный, какой загадочный!
— Кажется, я все-таки лишняя на этих милых семейных разборках, — произнесла Кристина, собираясь уйти.
— Подожди, Кристина! — шагнул от Димки Тимофей, но тот удержал его за плечо и с силой, не сообразной комплекции и состоянию, потащил под арку во внутренние дворы.
— Это ты подожди, дружбан! Поговорить надо.
Тимофей резким движением высвободился, но без злобы, которой вдруг воспылал Димка, а лишь подчеркивая свою независимость. Оглянувшись, он увидел, что Кристина остановилась и с тревогой смотрела на них.
— Ну? И что ты хочешь мне сканать?
— Ты с ней переспал?
— С кем?
— Только вот втулять мне не надо, ладно? — поморщился Дима. — У вас с Дашкой уже что-то было?
— Ты серьезно?
— Да, да! Серьезно!
— С чего ты взял, что у нас что-то могло быть?
— Так было или нет? Было? Я же ее знаю. У нее не только в голове ветер. Но и в другом месте. Если она чего-то хочет, в лепешку расшибется, а сделает по-своему. Где это у вас было? У нее? Нет, зачем… У тебя же квартирка есть. Ты же у нас богатенький Буратино. Только вот нахрена тебе моя Дашка? Тебе других баб мало, руль[24] ты долбаный?
Тимофей легко взял его за лацканы пальто и прижал к стене.
— Хватит, Димон. Все, Мне ваши выступления уже поперек горла встали. Хватит. Концерт окончен.
— Тимофей, — позвала Кристина, подходя к ним.
— Все в порядке, Кристинка. Сейчас иду, погоди минутку, — кивнул он. — Только объясню этому молодому человеку, как он не прав.
— Ну что, что ты мне объяснишь? Что ты можешь мне объяснить? Как ты баб приманиваешь этой своей неотразимой таинственностью? Зорро, блин! Ты вот стоишь передо мной, а я тебя не знаю! Не знаю! Не знаю, чего от тебя ждать и что о тебе думать! Потому и не верю тебе, что бы ты сейчас ни сказал.
— Дело твое. Но по поводу Дашки ты ошибаешься. И обижаешься на нее зря. А вообще глупые вы, ребята. Придумываете себе что-то… Ну, Дашка понятно, она у нас особа творческая. У нее на роду написано слова разные произносить, чтобы народ не скучал. А ты? Ты же конкретный мужик. Любишь Дашку, ну и люби себе на здоровье. Я тебе не мешаю, можешь мне поверить. И больше не огорчай меня, Димон. Не надо.