— Добрый вечер, сэр. Вы хотите зайти внутрь? Тогда я должен буду вас записать.
— Нет, спасибо, — сказал Рей. — Скажи-ка нам лучше, где твой сержант.
— Он сейчас в доме матери, — ответил констебль и, прежде чем вновь нырнуть в свой поднятый воротник, указал в сторону ряда домов дальше по улице. — Номер четыре, — с запозданием приглушенно добавил он.
— Боже, что за ужасная работа, — сказал Рей, когда они с Кейт отошли в сторону. — Помню, когда я был стажером, мне как-то пришлось сутки торчать на месте преступления под проливным дождем, а потом главный инспектор, который неожиданно появился там в восемь часов на следующее утро, еще и отчитал меня за то, что я после всего этого не улыбаюсь.
Кейт рассмеялась.
— Поэтому вы и стали полицейским начальником?
— Не только, — ответил Рей, — хотя, конечно, в этом тоже была своя привлекательность. Нет, в основном это было связано с тем, что мне просто надоело оставлять все большие дела специалистам и ничего не доводить до конца самому. А как было у тебя?
— Тоже что-то в этом роде.
Они дошли до ряда домов, на которые показал констебль. Пока искали номер четвертый, Кейт продолжала говорить:
— Я люблю дела посерьезнее. Но в основном это связано с тем, что мне быстро становится скучно. Мне нравятся сложные расследования, от которых голова кругом. Простым кроссвордам я предпочитаю криптические[3]. Даже не знаю, есть ли в этом какой-то смысл.
— Смысл есть, еще какой, — сказал Рей. — Хотя при решении криптических кроссвордов от меня всегда было мало толку.
— Там есть свои уловки, — сказала Кейт. — Я вас как-нибудь научу. Вот мы и пришли, номер четыре.
Аккуратно покрашенная входная дверь была слегка приоткрыта.
Рей толкнул ее и сказал:
— Отдел криминальных расследований. Можно войти?
— Проходите в гостиную, — последовал ответ.
Они вытерли ноги и прошли по узкому коридору, протиснувшись мимо перегруженной одеждой вешалки, под которой стояла пара красных детских резиновых сапожек, аккуратно пристроившихся к паре взрослых сапог.
Мать ребенка сидела на небольшом диванчике, неподвижным взглядом впившись в синий школьный рюкзак с затягивающимся шнурком, который лежал у нее на коленях.
— Я детектив-инспектор Рей Стивенс. Примите мои искренние соболезнования по поводу вашего сына.
Она подняла на него сухие глаза и так затянула шнурок рюкзака у себя на руке, что на коже остались красные вмятины.
— Джейкоб, — тихо сказала она, — его звали Джейкоб.
Рядом с диваном на краю кухонной табуретки примостился сержант в униформе, который делал записи в лежавшем на коленях блокноте. Рей видел его в участке, но по имени не знал, поэтому взглянул на его бейджик.