Да, думать о Мартине позже, с чистым листом бумаги, бутылкой вина и упаковкой салфеток было, несомненно, к лучшему.
Кроме того, я решила, что Абрам мог бы наслаждаться хорошей, долгой поездкой на машине в одиночестве. Сама же поехала бы на поезде.
Надев куртку и перекинув сумку через плечо, схватила ещё "Колы" из холодильника по пути к чёрному ходу. Я не видела необходимости оставлять записку — было бы лучше позвонить Уиллису утром и извиниться за то, что смылась.
Сделав десять шагов от дверей чёрного хода, увидела его, вернее, его силуэт. Огни города освещали его спину, оставляя лицо в тени.
Я остановилась. Всё замерло или замедлилось, или приостановилось. Это был неповторимый момент вне времени, сингулярность.
Затем Мартин подошёл, и всё завертелось снова.
Моё сердце грохотало о ребра, заставляя меня вздрагивать и краснеть, когда он вышел из-за угла здания. И я пожалела о своем отложенном решении не думать о Мартине. Мне нужно было разобраться со своими чувствами, потому что теперь эмоции душили меня, оставляя беззащитной. Я действительно не могла сформировать слова. Мартин стоял в конце проулка, дожидаясь, словно надеялся, что я заговорила бы первой.
Но что он ожидал от меня услышать? Мы были вместе всего неделю, и всё закончилось плохо. Я целенаправленно избегала всех упоминаний о нём — в Интернете и в других местах. Но не смогла ничего поделать с тем, что узнала некоторые подробности о Мартине. Я узнала, что он ушел из колледжа в прошлом семестре и переехал в Нью-Йорк. На счет остального догадалась сама: он стал великолепным чудо-мальчиком венчурного капитала.
Наше молчание затянулось, уверена, он ожидал, что я прервала бы его, словно мы были в середине разговора и настала моя очередь говорить, типа мяч был на моей стороне. В конечном итоге, стало очевидно, что я не собиралась менять наш вялотекущий разговор.
Он откашлялся, дотронувшись рукой передней части своего пальто.
— Паркер, — сказал он.
Я ощутила одно это слово всем телом, хотя это прозвучало как обычное приветствие. Но оно задело за живое, потому что я никогда не думала, что снова услышала бы его голос.
Переступив с ноги на ногу, я тоже прокашлялась, попытавшись сымитировать его непринужденную интонацию.
— Сандеки.
Последовал еще один длительный момент, при котором ни один из нас не издал ни звука. Это, по многим причинам, была странная ситуация — взять хотя бы то, что вокруг нас продолжала кипеть жизнь: люди торопливо шли по тротуару, машины, автобусы и такси со свистом проносились у него за спиной. Я слышала и ощущала метро под своими ногами, приглушенную музыку за спиной, вой сирены. Но мы оба стояли и молчали.