Отгоняя ненужные сейчас мысли о матери, сестренках, друзьях, он встал в полный рост и, чиркнув теркой, поджег крупные сернистые спички, закрепленные у горлышка бутылки. Они будут вспыхивать одна за другой и подожгут липкую темную смесь, когда бутылка разобьется.
Если он попадет в цель… бутылка, кувыркаясь, долетела до «Бюссинга», разбилась о броню пониже крупнокалиберного пулемета. Бензин, смешанный, с какими-то добавками, вспыхнул мгновенно, подняв гриб черного дыма.
Клубясь, он вместе с языками пламени обволакивал машину. Теперь быстрее в снег! Бросок получился не совсем точным – если бы «коктейль» угодил внутрь рубки, эффект получился бы сильнее.
Так или иначе, бронетранспортер горел. Замолчали оба пулемета. Были слышны встревоженные голоса. Федосеев выдергивал кольца «лимонок» и, делая секундную задержку, бросал их с колена, уже не рискуя подниматься в рост. Уловил, что молчит и вторая винтовка – напарники убиты или тяжело ранены.
Две гранаты взорвались в воздухе. Третья ударилась о капот и рванула, отскочив в снег. Доставая из кобуры массивный «вальтер», его последнее оружие, Антон почувствовал резкую боль.
На маскхалате, повыше колена, расплывалось черное пятно. В него стрелял автоматчик. Остальные вытаскивали из бронетранспортера раненых, заливали пламя пеной из небольших, ярко-красных огнетушителей.
Автоматчик был не слишком опытный. Возможно, из недавнего пополнения, которое непрерывно получали наступающие на Москву части, несущие большие потери.
Он был рослый, не ниже Федосеева, такой же крепкий, но едва ли старше восемнадцати лет. Мальчишеское лицо было напряжено. Он выпустил магазин своего «МП 40» тремя длинными очередями, торопясь опередить русского здоровяка.
Антон был ранен еще двумя пулями, а одна из них перебила ключицу. Все, теперь не уйти. Сержант стрелял в немца, торопливо перезаряжающего свой автомат. Напуганный свистом пуль, тот даже не догадался спрятаться за бронированную машину.
Фельдфебель был обозлен своей раной, полученной так некстати – на днях войска вступят в Москву, а он будет валяться в госпитале.
– Чего возиться! – крикнул он неумелому автоматчику и поднял свой пистолет.
Они выстрелили одновременно. Антон Федосеев получил еще одну пулю в грудь, а командир дымившегося «Бюссинга» был ранен в ногу. Вскрикивая от боли и злости, он всаживал в русского сержанта пулю за пулей.
Молодой наконец перезарядил свой «МП» и тоже открыл огонь в мертвого русского.
– Угомонись, – крикнул фельдфебель. – Русский уже на том свете.
Автоматчик подошел к убитому русскому сержанту. Хотел пошарить в карманах, но его окликнули: