Как бы назначение меняют,
И не потому, что жизнь прошла,
Но как бы затронула впервые
Рядом измерения иные…
«Я тебя признала бы всего», —
Говоришь ты мне. И как расстаться
С тем незнаньем? Больше нет его,
Нет… Не стоило бы возвращаться
На, увы, неизгладимый след,
Только… и под жалостливым взглядом
Померещилось: разрыва нет…
Все еще не до конца мы рядом,
Но душа к душе (не грудь на грудь)
Вновь, как раньше, пробует прильнуть.
Но с печалью ты проговорила
Очень ласково: «Не торопись,
Никому не ведомая сила,
Даже если мы в любви спаслись,
Судит всех, и рано, слишком рано
Думать, что свободен от греха.
Берегись, чтоб не закрылась рана
Прошлого. Поэт, не для стиха
Прожито оно и пережито,
Горе учит, если не забыто».
«Помни, что умрешь», — нет: «Умереть
Помни» — грозное «momento mori»
Слышу, как торжественную медь…
Но умрут ли счастие и горе?
Говорила ты: «Смотри назад!»
Раньше, а теперь, другое слыша,
Молча за тобой я поднял взгляд
Не к звездам, не к солнцу, много выше,
И не раз произнесенной слог
На губах впервые замер.
Как ни бьюсь я над твоим портретом,
Не для моего карандаша
Все, что в существе я вижу этом:
Как значительна, как хороша!
И не оттого что мне, седея,
Более ты, чем всегда близка,
Но, пожалуй, красоты идея
Тем особенно и глубока,
Что ее духовными глазами
Видим безошибочней с годами.
Что земных объятий теснота —
Мука без небесного слиянья,
Истинная знает красота:
Действенности и очарованья
(Сколько раз они лишь западня!)
Выло бы достаточно другому,
Но умела ты учить меня
Чувству ревности не по земному:
Хоть и преступления — без дна, —
Глубже — благодати глубина.
Северная родственна природа
Явной все еще красе твоей:
Та же осторожность перехода
От печали к ясности и всей
Зябкой нежности благословенье,
Тишина, серьезность, глубина…
Было там зимы предвосхищение,
А теперь надвинулась она…
Есть и сила выдержки неюжной
Даже в прелести твоей наружной.
Возвращение на родину…
(Пусть в мечте) не села, не березы,
Не рябину, не смородину,
Не царя, не земства, не колхозы
Там искать… Пронижет как бы ток
Электрический, и в тех пространствах
Слушать будешь детский говорок
И рассказывать о дальних странствиях
По чужой земле на склоне лет,
Если спросят: «Расскажи-ка, дед?»
С зоркостью некрасовского Саши,
Внук, люби же эмигранта грусть,
Потому что надо же и наши
Помнить испытания, и пусть,
Не приравнивая к декабристам,
Век любой, задумавшись о нас,
Видит, что дано новечентистам
В доле беженцев. От зла отказ
В от чему подвижники учили:
Их ученье остается в силе.
Я не растерял за рубежом
Ничего из трудного наследства,
Потому что встретился с добром
С духом, с женщиной, которой с лет