— А мистер Шнейдер?
— Здесь ничего нельзя сказать наверняка. Помните, ведь Шнейдер тоже был знаком с молодым Блейбнером и мог кое-что заподозрить. Возможно и другое объяснение: доктор мог подумать, что смерть еще одного человека, смерть без какого-либо основания и без видимой причины, могла лишь еще больше сгустить атмосферу суеверий, которая создалась вокруг этих смертей, а это было только на пользу преступнику. Кроме того, я могу поделиться с вами, Хастингс, одним интересным психологическим наблюдением: у убийцы сплошь и рядом возникает сильное желание повторить удавшееся преступление, он просто не в силах бывает преодолеть это желание. Отсюда ведь и шли мои опасения за молодого Уилларда. Вы, наверно, хотите еще объяснения насчет бога Анубиса с шакальей головой, которого вы видели сегодня вечером. Это был Хассан, он специально переоделся по моему приказу. Мне хотелось убедиться, сумею ли я напугать доктора Эймса. Но оказалось, что для этого нужно было нечто более сильное, чем сверхъестественные силы. Я сразу понял, что он ни на йоту не поверил, будто я связываю все эти смерти с местью таинственных сил. Так что маленькая комедия, которую я разыграл для него, не смогла его обмануть. После этого я стал подозревать, что он попытается сделать меня следующей жертвой… Словом, что и говорить, Хастингс, как видите, ни морская болезнь, ни одуряющая жара, ни надоедливый песок не повлияли на мои мозговые клетки — они пока еще действуют исправно!
Пуаро оказался абсолютно прав в своих рассуждениях.
Как выяснилось, несколько лет назад молодой Блейбнер в угаре пьяного веселья действительно написал шуточное завещание: «Мой портсигар, который так вам нравится, и все остальное, чем я владею, хоть это в основном и долги, завещаю моему дорогому другу Роберту Эймсу, однажды спасшему мне жизнь, когда я чуть не утонул».