— Ну, чем могу вам навредить? — не выдержал, наконец, я.
— Это ты, что ли, за хозяина в этой хижине? — сварливо отозвался домовой.
— Ну допустим, я. Глава «Бюро гарантированных неприятностей», которое занимается…
— Плохой дом! Значит, плохой хозяин, — бесцеремонно перебил меня дух.
— Чего?!
— У хорошего хозяина всегда собака сыта, кошка почесана, а домовой — досмотрен.
— Нет у меня ни кошки, ни собаки, ни домового.
— Вот! То‑то и оно. Как же так — без домового‑то? А кто за хозяйством будет присматривать — оберегать? Без заботливых рук все быстро захиреет — зачахнет… Беда — беда…
Домовой огорченно покачал головой и вздохнул. Ну — ну, ври кому‑нибудь другому, мохнатый.
— Ага. Это ты про свои ручонки говоришь, что ли? Ну и, разумеется, я должен буду тебя свежим молоком угощать, пряжу дарить, монеты по столу катать и задабривать всячески…
— Я сыр люблю, — мечтательно закатил свои крохотные глазки домашний дух.
— И сыр еще. А ты взамен не станешь пакостить в доме, не будешь дохлых крыс мне в башмаки побрасывать и воровать вещи, и, возможно, даже не станешь ночами ухать и железом греметь, мешая мне выспаться. И вода, которой ты с утра будешь меня обливать, будет теплой, а не ледяной. Так?
С каждой моей фразой лицо домового удивленно вытягивалось. Тем не менее, он смог взять себя в руки и изобразить крайнее негодование.
— Человек! Да чтоб ты знал, я в таких домах за хозяина был, что тебе и не снилось! Прохор не станет опускаться до плебейских шалостей!
— То есть шалить будешь исключительно по благородному — подло, неожиданно и в спину?
— Не должно быть дому без домового! — стукнул он кулачком по столу.
— Послушай меня, тулуп на ножках. Я — вредитель. Таких как ты, я не один десяток вывел по просьбе хозяев, и потому прекрасно знаю вашу мерзкую натуру. Вы же и дня не мыслите без того, чтобы какую пакость не сотворить. Небось, хозяева тебя больше недели не могли вытерпеть и нанимали кого‑нибудь, чтобы изгнать.
— Мой древний род всегда служил людям и нелюдям! Токмо никакой за это благодарности от вас, презренных человеков, не дождешься. Многое Прохор повидал, знает, что говорит…
— А ну, сидеть и не двигаться! — рявкнул я, — Это надо же удумать, на глазах у вредителя пытаться его дом под себя подмять. Живо расплетай свои чары, пока я тебя самого не расплел!
Признаться честно, никаких чар я не видел и не чувствовал, но уж больно явно тянул этот домовой время, и улыбочка такая ехидная, презрительная, так и играет на губах. Не иначе, как втихаря пытался обосноваться на новом месте без дозволения хозяина. Видать, дух был и впрямь древний и опытный. Тот же Йорхш, несмотря на прожитые сотни лет, на такое способен не был.