Длительные штормы, морозы, плавание в суровых условиях Заполярья закалили его волю, выработали высокую точность штурмана. Ему подолгу приходилось стоять на мостике, держа в закоченевших руках такой деликатный инструмент, как секстан. И как бы трудно ни приходилось, он, напряженно вглядываясь в черноту неба, находил нужную звезду в разрывах между облаками и всегда успевал измерить ее угол прежде чем наползут тяжелые лохматые тучи.
Теперь он был уже помощником командира лодки.
С виду суховатый и всегда как будто недовольный, Щекин в действительности был человеком большой, широкой души и доброго сердца.
… Обед был готов. Мы спустились во второй отсек, представлявший собой и офицерское жилье и кают-компанию. Нас ждал уже накрытый стол. Белая скатерть, освещенная ярким электрическим светом, радовала глаз. Расставленные приборы и холодная закуска на тарелках придавали какую-то парадность всему отсеку.
Напротив меня сидел инженер-механик нашего корабля Смычков, худощавый брюнет с черными, как угольки, глазами. В этом человеке сочетались необыкновенное веселье и жизнерадостность с деловитой серьезностью и отличным знанием дела. Он окончил инженерное училище и на практике изучил сложный организм подводного корабля. Большая любовь к технике, пытливость ума и исключительное упорство в достижении цели были присущи ему.
После ночной вахты, усталый, измотавшийся, он мог крепко спать под мерный стук механизма, но стоило появиться в четкой работе мотора какому-нибудь постороннему звуку, как Смычков открывал глаза, вскакивал с койки и спешил выяснить, что произошло.
За столом сразу завязался разговор, сначала о происшествиях дня, затем незаметно перешли к событиям на фронте.
— Гитлеровцы собирались за две недели дойти до Урала. Теперь они узнают, что здесь не Франция, — проговорил Смычков.
— И не Норвегия, — добавил Щекин.
— Трех десятков фашистских дивизий как не бывало. Вот только Украину они, гады, захватили.
Смычков видно хотел еще что-то сказать, но сразу заволновался, стиснул зубы, отвернулся в сторону и нервно застучал пальцами по столу. Вчера он получил известие от родственника, что его жена с маленьким сыном не успела эвакуироваться из Киева. Воцарилось молчание. После длительной паузы я все же возобновил разговор.
— Наша армия получает первый боевой опыт. Противник безусловно будет остановлен, а потом его погонят так, что только пятки засверкают.
… Мы — рядовые офицеры не имели тогда достаточных данных для широких выводов, но каждый из нас не сомневался, что уж если командование Вооруженными Силами принял на себя товарищ Сталин, — перелом в ближайшее время несомненно произойдет, и противник будет остановлен, а зятем разгромлен.