К началу ХХ века Россия в границах царской империи была клубком социальных, экономических, политических, национальных, этнических и территориальных противоречий.
Занимая территорию 22 млн кв. км, Россия уже тогда была самым большим государством мира. И все же единство территории не означало однородности расселения. Накануне Первой мировой войны 136 млн человек примерно из 170 млн размещалось в европейской части страны. Основу этого населения составляли славяне, но принадлежали они к разным группам. Собственно русские, или великороссы, составляли лишь 43 % всех жителей. Что касается экономики, то, несмотря на значительный рост промышленного производства, Россия была не в состоянии наверстать отставание от главных держав Запада.
Характерной чертой русской промышленности была высокая территориальная концентрация. Три четверти заводов размещалось в шести областях: среднерусской с центром в Москве, северо-западной с центром в Петербурге, Прибалтике, части Польши, между Варшавой и Лодзью, южной зоне в районах Донбасса и, наконец, Урале.
Что касается классовой структуры, потребовалась революция 1905 года, чтобы крестьяне перестали платить выкуп за свое освобождение в 1861 году. Однако в ходе аграрной реформы Столыпина помещичьи владения не трогались, сохраняя свое прежнее значение. Вот с таким политико-экономическим лицом Россия встретила Империалистическую войну, ставшую вскоре Первой мировой.
Середина лета 1917 года…
Революционный вулкан в России уже вовсю бурлил. Это был тревожный период в стране. Как раз середина между Февральской и Октябрьской революциями. Именно в это время в Петроград прибыл сорокатрехлетний майор американской армии Рэймонд Робинс с весьма важным секретным заданием. Это был человек, наделенный природной красотой, неиссякаемой энергией, редкой общительностью. Официально этот жгучий брюнет с орлиным профилем носа был заместителем начальника миссии Красного Креста от своей страны полковника Вильяма Бойса Томпсона. Де-факто же являлся офицером разведывательного отдела армии Соединенных Штатов. Американским послом в России в то время был Дэвид Фрэнсис – пожилой, седой, длинноволосый джентльмен, упрямый банкир из Сент-Луиса, любитель покера и в свое время губернатор штата Миссури. Он был непоколебим в своих убеждениях. Он считал, что русский хаос в армии и политике – результат немецкого заговора, а все русские революционеры – иностранные агенты.
21 апреля 1917 года Фрэнсис послал государственному секретарю США Лансигу телеграмму такого содержания: