|
| План Берлиоза следует признать правильным: нужно было добежать до ближайшего телефона-автомата и сообщить в бюро иностранцев о том, что вот, мол, приезжий из-за границы консультант сидит на Патриарших прудах в состоянии явно ненормальном. Так вот, необходимо принять меры, а то получается какая-то неприятная чепуха. | Berlioz's plan must be acknowledged as correct: he had to run to the nearest public telephone and inform the foreigners' bureau, thus and so, there's some consultant from abroad sitting at the Patriarch's Ponds in an obviously abnormal state. So it was necessary to take measures, lest some unpleasant nonsense result. |
| - Позвонить? Ну что же, позвоните, -печально согласился больной и вдруг страстно попросил: - Но умоляю вас на прощанье, поверьте хоть в то, что дьявол существует! О большем я уж вас и не прошу. Имейте в виду, что на это существует седьмое доказательство, и уж самое надежное! И вам оно сейчас будет предъявлено. | ‘To make a call? Well, then make your call,' the sick man agreed sadly, and suddenly begged passionately: 'But I implore you, before you go, at least believe that the devil exists! I no longer ask you for anything more. Mind you, there exists a seventh proof of it, the surest of all! And it is going to be presented to you right now!' |
| - Хорошо, хорошо, - фальшиво-ласково говорил Берлиоз и, подмигнув расстроенному поэту, которому вовсе не улыбалась мысль караулить сумасшедшего немца, устремился к тому выходу с Патриарших, что находится на углу Бронной и Ермолаевского переулка. | 'Very good, very good,' Berlioz said with false tenderness and, winking to the upset poet, who did not relish at all the idea of guarding the mad German, set out for the exit from the Ponds at the corner of Bronnaya and Yermolaevsky Lane. |
| А профессор тотчас же как будто выздоровел и посветлел. | And the professor seemed to recover his health and brighten up at once. |
| - Михаил Александрович! - крикнул он вдогонку Берлиозу. | 'Mikhail Alexandrovich!' he shouted after Berlioz. |
| Тот вздрогнул, обернулся, но успокоил себя мыслью, что его имя и отчество известны профессору также из каких-нибудь газет. А профессор прокричал, сложив руки рупором: | The latter gave a start, looked back, but reassured himself with the thought that the professor had also learned his name and patronymic from some newspaper. Then the professor called out, cupping his hands like a megaphone: |
| - Не прикажете ли, я велю сейчас дать телеграмму вашему дяде в Киев? | 'Would you like me to have a telegram sent at once to your uncle in Kiev?' |