|
| - Он мог бы и позвонить! - кричали Денискин, Г лухарев и Квант. | 'He might have called!' shouted Deniskin, Glukharev and Quant. |
| Ах, кричали они напрасно: не мог Михаил Александрович позвонить никуда. Далеко, далеко от Грибоедова, в громадном зале, освещенном тысячесвечовыми лампами, на трех цинковых столах лежало то, что еще недавно было Михаилом Александровичем. | Ah, they were shouting in vain: Mikhail Alexandrovich could not call anywhere. Far, far from Griboedov's, in an enormous room lit by thousand-watt bulbs, on three zinc tables, lay what had still recently been Mikhail Alexandrovich. |
| На первом - обнаженное, в засохшей крови, тело с перебитой рукой и раздавленной грудной клеткой, на другом - голова с выбитыми передними зубами, с помутневшими открытыми глазами, которые не пугал резчайший свет, а на третьем - груда заскорузлых тряпок. | On the first lay the naked body, covered with dried blood, one arm broken, the chest caved in; on the second, the head with the front teeth knocked out, with dull, open eyes unafraid of the brightest light; and on the third, a pile of stiffened rags. |
| Возле обезглавленного стояли: профессор судебной медицины, патологоанатом и его прозектор, представители следствия и вызванный по телефону от больной жены заместитель Михаила Александровича Берлиоза по МАССОЛИТу - литератор Желдыбин. | Near the beheaded body stood a professor of forensic medicine, a pathological anatomist and his dissector, representatives of the investigation, and Mikhail Alexandrovich's assistant in Massolit, the writer Zheldybin, summoned by telephone from his sick wife's side. |
| Машина заехала за Желдыбиным и, первым долгом, вместе со следствием, отвезла его (около полуночи это было) на квартиру убитого, где было произведено опечатание его бумаг, а затем уж все поехали в морг. | A car had come for Zheldybin and first of all taken him together with the investigators (this was around midnight) to the dead man's apartment, where the sealing of his papers had been carried out, after which they all went to the morgue. |
| Вот теперь стоящие у останков покойного совещались, как лучше сделать: пришить ли отрезанную голову к шее или выставить тело в Грибоедовском зале, просто закрыв погибшего наглухо до подбородка черным платком? | And now those standing by the remains of the deceased were debating what was the better thing to do: to sew the severed head to the neck, or to lay out the body in the hall at Griboedov's after simply covering the dead man snugly to the chin with a black cloth? |