— Мой отец сказал, что ты поможешь мне! — я готова была опять заплакать.
— Что? Старый Барс сказал тебе, Ники, что я помогу?
И он расхохотался так, что стены задрожали, и я едва сдержалась, чтобы не вжаться в стену от этого жестокого смеха или не кинуться на Риммана с кулаками.
— Да! Мой отец сказал мне перед самой смертью, что только ты можешь помочь мне! — выкрикнула я, сжимая кулаки.
— Чушь! — рявкнул мне в лицо Римман.
— Это правда, Рим! Но, видимо, он ошибался! — я почувствовала себя опять той брошенной и испуганной девочкой, плачущей от кошмаров в ночи. — Извини, что побеспокоила!
Я развернулась и попыталась открыть дверь, повернув торчащий в двери ключ.
— Стоять!
Мощное тело прижало меня к двери, буквально распластывая и выбивая весь воздух.
— Разве я позволял тебе уйти? — прорычал он прямо в моё ухо.
Весь он был твердым и становился все горячее. Римман уткнулся носом мне в волосы и как-то судорожно вдохнул раз, и еще, и еще. Его бедра шевельнулись, и я почувствовала, как нечто твердое располагается прямо между моих ягодиц. Римман двинул бедрами еще раз, и от этого движения по моему телу пронеслась дрожь страха и возбуждения.
— Р-и-и-им, — умоляюще выдавила я. — Отпусти.
Но Римман и не подумал сделать это. Наоборот, его огромные ладони скользнули по моим бокам, а затем одна их них поднялась и до боли сжала мою грудь, а вторая скользнула вниз и накрыла промежность, властным движением еще больше вжимая в упирающуюся сзади твердость. В голове поплыло словно от алкоголя, а сердце рвануло в горло.
Моё тело сжалось от страха и дикого предвкушения.
— Надо же, как интересно, Ники! Что, старый Барс вместе с беднягой Ариманом так и не подпустили к тебе ни одного мужика? Что, для маленькой, чистенькой принцессы никто не был достаточно хорош? — его горячее дыхание и шепот скользили по мой коже, рождая совершенно незнакомый мне трепет.
— Мне некуда торопиться, — собирая остатки самообладания, огрызнулась я.
— Да брось ты, Ники! Мы — перевертыши и озабочены до безумия! Попробуй найти среди нас хоть одну девственницу после пятнадцати. Ты уникум. И как только ты не уложила в свою постельку Аримана, раз больше никого под рукой не было? Неужели между ног не чесалось? Или все же уложила?
Его рука скользнула дальше между моих ног и стала довольно жестко потирать там, и от этого мое тело дернулось, отказываясь мне подчиняться. Испугавшись собственной реакции, я всхлипнула и сжала ноги изо всех сил.
— Нет, все таки не уложила! — рассмеялся тихим грудным смехом Римман и вдруг отпустил меня и отошел на шаг.