|
| Robert, the eldest, a man forty years of age, was his father's right-hand man in financial matters, having a certain hard incisiveness which fitted him for the somewhat sordid details of business life. | Сорокалетний Роберт, старший сын Кейна, давно стал правой рукой отца в финансовых вопросах: он был проницателен и прижимист - качества, весьма существенные для дельца, ибо в делах без них не обойтись. |
| He was of medium height, of a rather spare build, with a high forehead, slightly inclined to baldness, bright, liquid-blue eyes, an eagle nose, and thin, firm, even lips. | Роберт был среднего роста, худощавый, с высоким лбом и уже начинал лысеть; у него были живые бледно-голубые глаза, орлиный нос и тонкие, упрямо и бесстрастно сомкнутые губы. |
| He was a man of few words, rather slow to action and of deep thought. | Он был скуп на слова, нетороплив в своих действиях и серьезно обдумывал каждый шаг. |
| He sat close to his father as vice-president of the big company which occupied two whole blocks in an outlying section of the city. | В качестве вице-президента большого предприятия, раскинувшегося на целых два квартала по окраине города, он занимал почти столь же высокое положение, как и его отец. |
| He was a strong man-a coming man, as his father well knew. | Роберт Кейн был жесткий человек, делец с большим будущим - отец это хорошо знал. |
| Lester, the second boy, was his father's favorite. | Второй сын, Лестер, был любимец отца. |
| He was not by any means the financier that Robert was, but he had a larger vision of the subtleties that underlie life. | Отнюдь не такой блестящий финансист, как Роберт, он зато лучше понимал скрытые пружины, движущие миром. |
| He was softer, more human, more good-natured about everything. | Он был мягче, человечнее, он благодушнее ко всему относился. |
| And, strangely enough, old Archibald admired and trusted him. | И, как ни странно, старик Арчибалд верил ему и восхищался им, его умом и благородством. |
| He knew he had the bigger vision. Perhaps he turned to Robert when it was a question of some intricate financial problem, but Lester was the most loved as a son. | Он охотнее обращался к Роберту, когда перед ним вставала какая-нибудь запутанная финансовая задача, но Лестера он больше любил как сына. |
| Then there was Amy, thirty-two years of age, married, handsome, the mother of one child-a boy; Imogene, twenty-eight, also married, but as yet without children, and Louise, twenty-five, single, the best-looking of the girls, but also the coldest and most critical. | Из дочерей старшей была Эми, красивая тридцатидвухлетняя женщина, у которой уже подрастал сынишка; двадцативосьмилетняя Имоджин тоже была замужем, но детей пока не имела; младшая, двадцатипятилетняя Луиза, еще не вышла замуж; это была самая красивая из сестер, но зато и самая холодная и нетерпимая. |