Я увидел широкую предвечернюю набережную какой-то реки, огражденную высоким кованым парапетом. По выложенной узорной плиткой дорожке прогуливались парочки. Сгущались теплые летние сумерки. Фонари вдоль дорожки тускло горели, было похоже, что они щурятся в неподвижном воздухе, пытаясь как следует рассмотреть заваливающееся за линию горизонта ласковое солнце и запомнить его таким на короткую июньскую ночь. На мне были легкая гавайская рубашка, льняные брюки и бежевые в сеточку туфли.
Я чувствовал себя легко и непринужденно. Встречаясь иногда взглядами с прохожими, рассеянно улыбался, мне улыбались в ответ. Мыслей никаких, и когда кто-то осторожно дотронулся до моего плеча, вздрогнул от неожиданности и кинул настороженный взгляд в сторону. Рядом со мной шла миниатюрная девушка лет семнадцати-девятнадцати. Она почти невесомо держалась за мою руку и, казалось, не ступает по плитке дорожки, а парит над ней в своем легком ситцевом платье, и стоит ей отпустить мой локоть, она взмоет в небо и скроется из виду где-то среди проступивших звезд.
– О чем ты думаешь? – спросила меня девушка. Более глупого и заезженного вопроса трудно себе представить. Но это прощалось ей. Кроме того, я понял, что всегда извинял ей ту легкость, с которой она могла произнести любую чушь. И прежде всего именно за ее воздушность и искренность, с которой она существовала рядом со мной. Это проявлялось во всем: в словах, в жестах, во взглядах и даже в том, как она молчала.
Мы остановились около парапета. Я разглядывал причудливые извивы орнамента изгороди, она смотрела в воду.
– Алексей, – позвала она.
Я отвлекся от переплетений выкованных из железа невиданных цветов и экзотических для нашего климата райских птиц.
– Я думаю о тебе, – не задумываясь, соврал я. И тут же понял, что это не ложь, я действительно думал о ней. Ни о чем, кроме нее, думать просто не хотелось, ни о чем другом думать я при всем желании не мог.
Она смахнула с парапета упавший с дерева лист. Я проследил за ним взглядом, пока он не коснулся тихо плещущейся о бетон волны и не закачался ей в такт. Она вновь меня позвала:
– Алексей.
– Да, – отозвался я.
– Где твой автомат?
– Что?
– Где твой автомат?
Я испугался, поняв, что безоружен.
Она не на шутку разволновалась. Она трясла меня, безостановочно выкрикивая как заклинание одно и то же:
– Где твой автомат?! Где твой автомат?! Где твой автомат?!
Проснулся от того, что кто-то настойчиво тормошил меня за плечо.
– Эй, егерь, проснись, – услышал сквозь сон женский голос. – Проспишь все на свете.
– Ерунда, автомат на месте, – отмахнулся, думая, что это продолжение сна. – Я совсем не сплю. Совсем…