Вокруг него сразу образовалась пустота, окружённая плотной стеной людей. Ванор, вцепившись в швы между кирпичами, тщетно пытался вдохнуть.
– Говорил же я, тино Баддинар, что железо его не возьмёт, – прошелестело в толпе.
– Он и впрямь дьявол!… Ведь я целил точно в сердце…
Ему мучительно не хотелось падать, но мышцы слабели, и Ванор, обдирая пальцы, сползал по стене. Но упал не на снег – на руки Анны.
Она опустилась под его тяжестью на колени, сипло проговорила:
– Я не заметила, кто.
Он стёр рукавом сорочки розовую пену с губ.
– И пришли… жители Адореса30…
Она прижала ладонь к его спине, там, где под левой лопаткой мерными толчками вздрагивало оперение стрелы. Ванору стало легче дышать.
– Уходите, – глотая кровь, сказал он. – Скорее… Как только я умру, они… убьют Вас… Идите к Лориосу…
– Сейчас придёт бот, – сказала Анна; последнего слова он не понял. – Я одна ничего не могу сделать; потерпите, дождитесь…
Он дёрнул рубашку на груди, рядом с наконечником стрелы. Анна взяла его за руку, и он судорожно стиснул её кисть.
– Уходите, мне не… больно… и не страшно… жаль, что… там ничего… нет, и мы… больше не… встретимся…
– Я люблю Тебя, – сдавленно выговорила она.
Он улыбнулся и качнул головой.
– Потому что я… умираю.
– Ты не умрёшь, – сказала она, глядя в пустое небо.
– Я уже не вижу Тебя.
– Я с Тобой.
– И не слышу. Аннион…
Под его пальцами у неё хрустнула кость. Боли она не почувствовала. Его глаза всё так же смотрели на неё сквозными ранами зрачков. Его губы были горячими и солёными от крови – артериальной, алой, как у человека. Но это был уже не он – вместо мощного, гордого, горького, чистого аккорда «Денеб – снег – барс – тальник» Анна ощутила лишь угасающие хаотичные излучения последних живых клеток.
– Проклятье, – сказала она. – Проклятье Гедалье, и роду её, и потомству её рода; падёт на неё бедствие – вечный позор, и вечная боль Его ран, и ненасытимые муки совести, и разлучатся пары, и жена откажется от мужа, и сестра отвернётся от брата, и дети отрекутся от отцов, и кто скажет: «гедальинец» – скажет: «предатель».
Толпа оцепенела. Послышался тихий женский вой. Над площадью линзой струящегося воздуха завис бот. Но Анне было не до них, потому что Фрэй Антонио Ванор Альтренский по-прежнему – хотя и не так крепко, как раньше, – держал её за руку.
* * *
Братья и сторожа
Сотри случайные черты…
А. Блок
1. Мир входящему
Он с удивлением понял, что существует. Он не чувствовал своего тела. Но был в сознании, знал, кто он, и всё помнил. Всё, до последнего мига. С ужасом подумал: «Я сломал ей руку». Попытался позвать её, но не услышал собственного голоса. А в следующее мгновение ощутил чьё-то присутствие.