– Куда отпускать?! – всполошился Гарамаунт.
– Но если ты хочешь вернуться к своему делу, к своим соплеменникам… И если ты твёрдо знаешь, что они будут заботиться о тебе не хуже, чем заботимся мы…
У Анны ослабели колени. Она села на чужую землю, в чужую траву, осознав лишь теперь, какое напряжение держало её все эти долгие месяцы.
– Я никогда не сомневалась в том, что уртхаиды уважают свободную волю мыслящего существа независимо от его расы, – сказала она, покривив душой: до сих пор она была убеждена в обратном.
– Значит, ты хочешь вернуться домой? – огорчённо пробормотал Гарамаунт.
– Не знаю, – после долгого молчания ответила Анна.
_ _ _ _ _
2. И много будет странствий и скитаний
Сад вокруг центрального здания заповедника казался вымершим. Только возле карты на огромном экране негромко беседовали, тыча в карту щупом, двое мужчин и три женщины. Ингу с её флаером они не заметили.
– Начался лёт олеандрового бражника.
– Удивил! У меня на подоконнике ещё вчера вылупился.
– Ты в другом квадрате.
– Не спорьте! Потом недоумеваем, откуда у инфора такие выражения.
– Что у тебя, Лен?
– Узунларское: появились восемь краснозобых казарок.
– Рано прилетели.
– Каялы-Сарт: зацвела цингерия Биберштейна.
– Двойная сосна… где она? А, вот. У могильников птенец встал на крыло.
– Это уже одиннадцатая пара. А у меня на косе монахи рожают.
– Ну-у?! Сколько самок?
– Не знаю. Пробовал подкрасться на гравитре – они сразу переполошились.
– А если на флаере, повыше? Надо же выяснить…
– Только суньтесь кто-нибудь! Уйдут же!
– Да чего проще, мальчики! Дарью попросим.
– А-а, ну если Дарью…
– Простите, – подала голос Инга. Все пятеро обернулись к ней. Она одарила их чарующей улыбкой. – Помогите мне найти Растопчину.
– Дарья в степи, у сайгаков, – сказал один из мужчин.
– Нет, она с утра отправляла фламинго, – возразила женщина.
– Уже отправила, – уточнила другая. – По-моему, она уехала на Караби-яйлу.
– Я её видела в пятом павильоне, – добавила третья.
– А где пятый павильон? – спросила Инга.
– Возле Ащи-Голя. Садитесь в свой флаер…
– Лучше подождите здесь, – посоветовал второй мужчина. – Она должна пригнать кобыл на осеменение.
– А… – начала было Инга, но тут подбежал молодой парень, возбуждённо закричал: «Смотрите, самец полосатой эмпузы!» – и сунул, как показалось Инге, прямо ей под нос семисантиметрового рогатого зелёного богомола, растопырившего жуткие клешни.
Ингу сдуло к крыльцу. Чокнутые сотрудники заповедника, забыв о ней, с восторгом обсуждали чудище. «Если оно зелёное или дёргается – это биология», – вспомнила Инга. Стряхнула с руки жука. Стёрла с подола увесистую бомбочку гуано. «Наверное, могильник, встал на крыло…».