| Его захватили врасплох, что с ним случалось редко, но он уже взял себя в руки и выдавил улыбку. |
| "It will make our journey through France a good deal easier," he said. | - Это значительно облегчит нам путешествие по Франции, - сказал он. |
| "Yes. | >-Да. |
| I thought the same as soon as I read it. | Я подумал о том же, как только прочитал. |
| I can congratulate you, Captain." | Поздравляю вас, капитан. |
| "Thank you," said Hornblower. | - Спасибо, - сказал Хорнблауэр. |
| But there was a worried look in the Count's face; he had something more to say and was hesitating to say it. | Однако лицо у графа было встревоженное - он хотел что-то сказать и колебался. |
| "What are you thinking about, sir?" asked Hornblower. | - О чем вы думаете, сударь? - спросил Хорнблауэр. |
| "Only this - Your position is in one way more dangerous now. | - Всего лишь о том, что в некотором смысле ваше положение стало теперь более опасным. |
| You have been pronounced dead by a government which does not admit mistakes - cannot afford to admit them. | Вас объявило погибшим правительство, которое не сознается в ошибках - не может себе этого позволить. |
| I am afraid in case I have done you a disservice in so selfishly accepting the pleasure of your company. | Боюсь, что оказал вам медвежью услугу, столь эгоистично навязав вам свое гостеприимство. |
| If you are recaptured you will be dead; the government will see that you die without further attention being called to you." | Если вас поймают, вы будете мертвы; правительство позаботится, чтоб вы умерли, не привлекая к себе дальнейшего внимания. |
| Hornblower shrugged his shoulders with a carelessness quite unassumed for once. | Хорнблауэр с непоказным безразличием пожал плечами. |
| "They were going to shoot me if they caught me. | -Так и так бы меня расстреляли. |
| This makes no difference." | Разница невелика. |
| He dallied with the notion of a modern government dabbling in secret murder, for a moment was inclined to put it aside as quite impossible, as something one might believe of the Turks or perhaps even of the Sicilians, but not of Bonaparte, and then he realized with a shock that it was not at all impossible, that a man with unlimited power and much at stake, with underlings on whose silence he could rely, could not be expected to risk appearing ridiculous in the eye of his public when a mere murder would save him. | Он переваривал сообщение, что современное правительство балуется тайными убийствами, и даже готов был счесть это напраслиной - он бы поверил, скажи ему такое о турках, даже о сицилийцах, но не о Бонапарте. Он немного ужаснулся, поняв, что тут нет ничего невозможного - человек, обладающий безграничной властью и поставивший на карту все, окруженный сатрапами, в чьем молчании уверен, не станет выставлять себя на посмешище, если может обойтись простым убийством. |