Увидев бурый и, очевидно, выброшенный морем ящик, я сел, расшнуровал туфли и вытряхнул из них песок, глядя на возвращавшийся рыжий катер, в котором мужчина и женщина теперь стояли, обнявшись. Мне пришло в голову, что этот катер прыгал весело и лихо, как теленок.
Я встал и, теперь выбирая дорогу потверже, добрел до столовой и постоял там, от нечего делать выслушивая тощую и вихляющую тень в рваной соломенной шляпе, трясшую сверкавшим полтинником, который, доживая последние секунды, смертельно жаждал объединиться с другим полтинником, чтобы обернуться бутылкой красного, поскольку в магазине-то переучет…
— …А так вообще-то, скажу вам, мне бы и стаканчик на сегодня вполне, да я буфетчице этой задолжал, ну и надо, чтобы посторонний купил, а то душа сгорит ведь…
Пока я прикидывал, как спасти эту тлевшую душу, дверь столовой распахнулась и вышел изрядно подвыпивший мужчина лет тридцати пяти в блестящей, ярко-красной, почти цирковой нейлоновой рубашке, взъерошенный, обросший густой щетиной, словно он решил отращивать бороду. Мне показалось, он остолбенел, когда повернулся в мою сторону. За ним, и тоже пошатываясь выкатился другой в дешевом стандартном костюме.
— Вот это встреча, Галузо! — вдруг сказал мне человек в красной рубашке. — Ну, поздравляю! Поздравляю! А что же вы один? — Экскьюз ми, конечно. — В руке у него шепелявил портативный магнитофон.
— Не надо, Серега. Не стоит, — взял его за плечо другой.
— Подожди, Миша, — оттолкнул его первый и еще ближе шагнул ко мне. — Привет, Галузо, из Индии.
А ведь я совсем недавно где-то видел это лицо: не то в гостинице, не то в кафе, не то в автобусе. Второго-то я узнал: он был в той лодке, которую мы с Петренко проверяли у камыша. Здешний, из Темрюка. Сказал, что выехал, чтобы показать места.
— Знаете, я трезвый, — сказал я, пытаясь уйти.
Откуда же, откуда у меня в памяти было не то чтобы его, но очень похожее лицо?..
— Нет, нет, — потянулся ко мне обросший. — А вы забыли меня? Вот как они портят нам жизнь. А теперь я алкаш и мое место в покойниках. И я согласен. Я согласен, потому что, конечно, я не тот человек. А хотите, ну хотите… я вам скажу, какова она, тет-а-тет? Хотите?
— Кто она? О ком вы говорите? — спросил я, ошарашенный совершенно простой, но невероятной догадкой. Я видел его в Ростове, в ресторане.
— Мне жалко себя, — наконец пробормотал он. — Понимаете, может быть, я оказался сексуальным маньяком?.. Так, наверное, и есть. Но она, знаете, тоже ни в чем не виновата. А ведь я был такой удачливый, как трын-трава. И я пригласил бы вас… куда?.. На дегустацию заморских рыб в ресторан «Пекин». Это, знаете, на площади Маяковского. — Во взгляде его появилась рассеянность, а лицо стало каким-то младенчески несосредоточенным. — Я приказал бы подать вам осьминога!.. Во мне ведь есть восточная кровь. Четверть князя. Вот мне потому и страшно… Она? Кто она? — неожиданно вспомнил он мой вопрос. — Да ведь мне другой женщины и не нужно. Понимаете, какая беда? Для меня все другие женщины среднего рода. Вот и какой смысл жить? — И он точно засмеялся. Неужели таким, как вы, повезет?.. А вы ничего. Не красавец, конечно, но ничего, сероглазый. А может быть, ей нужны деньги? — Он полез в карман. — Жё нэ па…